» Родившись в семье мелких лордов на Юге Эйсгарта, Освальд с самого своего появления на свет стал крикливым и плаксивым позором для своего отца. Ну как же так, какой такой благородной семье Единый мог послать в отпрыски карлика? Проблема усугублялась еще и тем, что Освальд оказался старшим сыном, а, соответственно, и наследником всех семейных владений. Впрочем, в дальнейшем достопочтенная матушка родила еще парочку вполне себе здоровых и крепких мальчиков, а потому перед отцом Освальда встал мучительный выбор — как заставить старшего отказаться от прав на наследство?
Не трудно догадаться, что отношения сына и батюшки не заладились с самых ранних лет. Освальд сам любит шутить — единственное хорошее, что он вынес от общения с родителей, это умение писать и читать, а так же любовь к книгам. И правда, на образование своих отпрысков старый лорд не поскупился, и Освальд, пожалуй, был наиболее старательным учеником среди всех своих братьев и сестер. Ведь в юности он еще надеялся своим усердием заработать благосклонность отца.
Увы, но не получилось. Где-то лет в двенадцать Освальд, будучи мальчиком сообразительным, понял, что все старания бесполезны, и решил уже даже не пытаться. Постепенно взрослеющий маленький мужчина познакомился со сладким южным вином, и его приятным воздействием на организм, а уже в пятнадцать лет посетил первый в своей жизни бордель. Не без вмешательства старших и куда более разгульных друзей, разумеется.
Именно из-за подобного образа жизни, немногим после своего семнадцатилетия, Освальд сильно рассорился с отцом. Наконец-то мечта папеньки сбывается — ненавистный карлик уходит из дома, прихватив при этом несколько весьма ценных вещей, чтобы было на что жить первое время. Последнего достопочтенный лорд, вероятнее всего, совсем не ожидал, но, как итог, путь обратно в отчий дом для Освальда был навсегда закрыт.
Молодой человек даже и не подумал унывать. Средства у него пока имелись, и, обладая врожденным умом и сообразительностью, маленький лорд отправился на Юг, который манил его с самого детства рассказами о разнообразии культур и традиций, а так же государственным строем, при котором высот может добиться каждый. Независимо от внешнего вида и происхождения.
Освальд успел объездить много городов, обзавестись огромным количеством связей, вляпаться в сомнительные, впрочем и не очень сомнительные тоже, истории, и, попав к своему двадцатитрехлетию в Омаруру, был если и не совсем прожжённым жизнью путешественником, то достаточно опытным, дабы знать, куда смотреть и что искать.
А искал он выгодные знакомства. До сих пор многие удивляются, как ему это удалось, но совсем скоро Освальд становится вхож в дом тогдашнего советника от Омаруру. Достопочтенный мужчина почти сразу увидел потенциал в этом невзрачном с виду, но очень сообразительном, чужестранце. Опять таки, никто не знает, что между ними произошло на самом деле, и чем именно Освальд впечатлил своего нового знакомого. Но, в конечном итоге, советник даже женит эйса на одной из своих дочерей.
История умалчивает, любил ли Освальд свою жену, либо же просто воспринимал данный брак в качестве очень выгодного союза, но, как бы то ни было, через год рождается их первый ребенок, девочка. А еще через два, в попытках родить второго, супруга трагично погибает.
Горюя, но не теряя присутствия духа, Освальд сохранил хорошие отношения с тестем и всей его семьей, даже продолжал жить в их доме. Он принимал активное участие в политической жизни города, и, когда достопочтенный советник решил, что пора ему на покой, сам же и поспособствовал, дабы выбор пал на Салиму, фиру, что объявилась в городе совсем недавно, но уже успела вызвать интерес у многих влиятельных горожан.
» Собственно, Освальд был одним из первых, с кем Салима столкнулась, вернувшись на родину после очень долгого отсутствия. Омаруру она покинула почти сто лет назад, и, разумеется, никаких фактических связей у нее тут не было. Каким образом интересы Освальда и Салимы столкнулись, придумаем вместе — будет зависеть от того, чем конкретно занимался мужчина, а это я хочу оставить на выбор игрока. Как бы то ни было, они на удивление быстро находят общий язык, после начинают сотрудничать. И, как уже было сказано выше, именно Освальд помог Салиме занять ее нынешнюю должность.
В общем и целом, этих двоих связывает дружба, насколько эта нежная и трепетная связь в принципе возможна, учитывая характеры и жизненный опыт обоих. Но Салима доверяет Освальду, потому и выбрала его к себе в помощники, сделав представителем советницы Омаруру в Ин-Аменасе. Ее решение было не совсем типичным, ибо на подобные должности всегда было принято назначать урожденных южан, но Освальд успел доказать свою верность городу, а связь с семьей бывшего советника лишь добавила баллов в пользу данного вердикта Салимы.
» Мне вот кажется, что Освальд хороший отец, хотя вот верным мужем, пожалуй, никогда не был. В любом случае, на данный момент в столице ему живется очень хорошо — он любит выпить, любит компанию красивых женщин, и искренне считает, что нужно получать удовольствие от жизни, пока есть возможность. Но, повторюсь, дочь свою очень любит, трепетно оберегает, и стремится обеспечить ей лучшее будущее.
Суммируя все написанное - очень жду. Факты биографии можно корректировать, а вот внешность очень желательно оставить именно эту, и вы наверное понимаете, почему)) В Агре у нас сейчас совсем не скучно, так что уверяю, найдем, чем занять старину Освальда, который, разумеется, ну никак не может остаться в стороне от столь стремительно развивающихся событий.
Пост:
Если бы у Салимы двадцать лет спустя спросили, насколько хорошо она помнит тот день, то женщина лишь скривила бы свои тонкие губы в полуулыбке, и со свойственной исключительно ей не навязчивой жеманностью заявила бы, что не понимает, о чем ее собеседник ведет речь. За сто с лишним лет жизни фира прожила далеко не одну тысячу дней, не может же она каждый из них с особой тщательностью хранить в памяти.
Но правда была в том, что Салима все же помнила. Тогда был самый разгар лета, и Пустыня духов раскалилась до предела – периодами даже привыкшим к жаре Салиме и Искандеру было трудно вдыхать жаркий воздух, который, казалось бы, каждым своим дуновением сжигал все внутренности, оставляя после себя лишь слабо дымящиеся головешки.
Хотелось пить, но запасы жидкости были ценны, ведь неизвестно, когда путникам еще выдастся возможность наполнить бутыли. Они вдвоем продвигались на Юг, зная, насколько это может быть опасно, прямиком в сторону Людской погибели. Но Салима сама настояла на путешествии, и намерена была довести начатое до конца.
Фира помнила, как, стиснув зубы, шла вперед, в сторону величественных гор, уже показавшихся из-за горизонта, и как первая заметила сквозь срывающуюся песчаную бурю и черные хлопья сажи какое-то движение. Кажется, она видела людской силуэт, но когда после, в этой феерии быстро сменяющихся картинок, мелькнул отблеск острых клыков и когтей, то поняла все без лишних слов.
Искандер и без ее указаний знал, что следует делать дальше.
Салима стояла в стороне и горячий ветер теребил ее длинные распущенные волосы. Она никогда не вмешивалась в действия сильда, прекрасно зная, что ее помощь может потребоваться потом. Женщина сосредоточенно и напряженно наблюдала за происходящим, продолжая держаться на безопасном расстоянии. Солнце близилось к закату, но вечер не успел еще подарить долгожданную прохладу. Салима ощутила, как по ее сморщенному от напряжения лбу стекает тоненькая струйка пота, и поспешно отмахнулась.
Закончилось все так же быстро, как началось. Искандер, утомленный схваткой, все же успел подхватить мальчишку, изрядно потрепанного, но чья грудь пока еще вздымалась, подчиняясь тяжелому дыханию. Салима уже присмотрела небольшую пещеру, и развязывала мешок с имеющимися у них запасами целебных трав, зная, что вот именно сейчас и настало ее время вмешаться.
Если бы два десятилетия спустя ее спросили бы, помнит ли она, во что был одет Камаль Демир в день их знакомства, фира лишь отмахнулась бы. Он едва не стал одним из духов тогда, разве выводы не напрашиваются сами собой? Но Салима помнила, как его дорогая, шелковая рубаха, красивого желтоватого оттенка, была разодрана, и как по ней стекали ярко-алые разводы. Кровь была горячей, как у любого живого человека, и это был хороший знак. Салима помнила, что юнец был без сознания. И пока Искандер восстанавливался после поединка, сидя у костра, который ярко потрескивал в опустившихся на горы сумерках и среди успевших очень быстро поостыть песков, фира прислонила раненого к каменному выступу, и принялась за работу.
Она смешивала травы, и наблюдала, пока он приходил в себя, гадая, какого цвета у него окажутся глаза. Карие, наверное. Из человеческого сострадания, а не по каким-либо иным причинам, женщина хотела убедиться в своей правоте – то есть быть свидетельницей того, когда он наконец-то их откроет.
Салима не знала имени незнакомца, но предположила, что он из богатой семьи. Путешествовал ли он один, или же его спутников постигла еще более невеселая участь, фира тоже сказать не могла, они с Искандером не обнаружили никаких следов. Хотя, говоря честно, не очень то и искали.
Женщина вдыхала пары лечебных настоек, и аккуратно втирала травы с обезболивающим эффектом в глубокие порезы. Под воздействием ее магии раны начинали потихоньку затягиваться, и дыхание пациента выровнялось. Салима как раз отошла к небольшому огоньку, горевшему прямо посреди пещеры, как внезапно услышала мужской голос.
Она резко развернулась, рассматривая пришедшего в себя человека. Фира была права, глаза действительно оказались карими. И отблески костра добавляли их выражению особую, авантюрную, живость, что было особенно удивительно, учитывая ослабленное состояние юноши.
Салима, впрочем, усмехнулась своим мыслям, после вернувшись к импровизированному ложу и присаживаясь рядом со своим пациентом. Она продолжала все так же пристально смотреть прямо на него, и, кажется, это еще больше насторожило молодого мужчину.
- Если ты будешь каждую попадающуюся на твоем пути женщину называть фурией, то, пожалуй, сегодняшнее ранение окажется далеко не последним в твоей жизни, - спокойно ответила Салима с ноткой снисходительности в голосе, касаясь ладонью его плеча и едва ли не силой заставляя лечь обратно. – От лап чудовища спасла тебя не я, но сейчас, если хочешь полностью восстановиться, ты должен меня слушать. Выпей.
Ткнув ему под нос небольшую плошку с только что смешанным набором успокоительных трав, Салима вопросительно изогнула бровь.
- Если бы я хотела тебя убить, то, вероятно, не стала бы дожидаться, пока ты придешь в себя. Это поможет тебе заснуть, тебе нужен отдых, - и, слегка отодвинувшись, наблюдая, как его дрожащие пальцы сжимают края посудины, а по подбородку стекают остатки зелья, фира выдохнула. – Я Салима. Последние несколько лет я путешествую, потому и оказалась здесь. Мужчина, что спас тебя, сидит снаружи, он сильд. Полагаю, теперь ты тоже можешь представится? А заодно сказать, как так получилось, что твои родители не отучили тебя от привычки бродить в одиночестве возле Людской погибели.