Войско красных храмовников пребывало в воодушевлении. Столица Орлея взята, казалось бы, достигнута одна из крупнейших побед и скоро, очень скоро уже можно будет расслабиться под песни бардов и крепкую брагу в том, что оставалось от трактиров в Вал-Руайо.
Самсон ухмылялся, скаля кривые зубы, ему нравилось ощущение победы. Нравилась радость его солдат. Он снова чувствовал себя живым, чувствовал смысл своих действий. Он нес волю Нового Бога, он нес новый мир и был к нему на еще один шаг ближе.
Успех опьянял, но генерал красных храмовников был не из праздных людей, хотя и мог действовать опрометчиво. Он решил не останавливаться на достигнутом. Помимо великой золотящейся своими крышами столицы Империи Орлей, на тактической карте было множество важных точек. Вал Шевин, порт, из которого можно было как вести торговлю, так и переправлять людей и припасы, был все еще под властью несчастных остатков регулярной армии Орлея, а что еще важнее, именно туда отступили с поля боя люди Гаспара Дю Шалона. И как бы Самсон не был милосерден, как много жизней он бы не хотел сберечь, он прекрасно понимал, что нельзя оставлять в живых людей, которые были лояльны старой короне, именно с них всегда начинаются бунты, восстания и любые другие проблемы в захваченных государствах.
План боевых действий — наступление, которое готовил Ралей, было решено не согласовывать со Старшим. Тот был сейчас занят переговорами с той частью мира, которая еще могла сдаться без боя. Он хотел произвести впечатление на своего Нового Бога, показать, на что способен его генерал, даже без твердой руки над ним. И взятие стратегически важной точки, казалось бесконечно удачной идеей. Он хотел показать врагам, чего стоит бояться — их, армию Нового Бога, нового порядка, мессии которая изменит мир раз и навсегда.
Его целью было раздавить противника окончательно еще до боя. На поле битвы и без того создавался сильный дисбаланс морали. Армия Корифея мало того что заметно превышала размеры оставшихся солдат регулярной армии Орлея, засевших в порту, так и только отпраздновала взятие их столицы. Но Самсон намеревался сломить даже жалкие остатки духа этих людей. Собрав все их кошмары воедино. На самом деле, запрашивая поддержки у венатори, он не ожидал что Кальперния отправит так много своих людей, да и тем более приложит к ним присланных по ее приказу Серых Стражей. Но так даже было лучше. Они были готовы к любым неожиданностям.
Ралей не был дураком, прекрасно понимая, что как и любое загнанное в угол животное, человек будет отбиваться всеми возможными силами. Даже не веря в собственное спасение, отчаявшиеся будут пытаться забрать на тот свет как можно больше своих обидчиков. И именно в такие моменты требовалось проявить наибольшую осторожность и предусмотрительность.
Город можно было бы обойти со всех сторон, сжав осадное кольцо, запустив даже дредноуты венатори с воды, чтобы помешать орлесианцам воспользоваться отступлением. Тогда его можно было бы взять без потерь, в конце концов доведенные до отчаяния люди внутри сдались бы без боя, потеряв пути получения провизии. Но Самсон не хотел заставлять людей так страдать, он хотел проявить милосердие — дав им быструю смерть в бою. Более того, это было благородно. Да и ожидание сдачи могло затянуться на несколько дней, а Ралей рассчитывал вернуться в Вал Руайо с хорошими вестями еще до возвращения Корифея, чтобы обрадовать новыми успехами его армии.
—Генерал, отряды заняли позиции, ждут только вашего приказа, — донёс один из старших офицеров и Ралей сосредоточенно, несколько смуро кивнул. Самсон оставлял большую часть сил в тылу, рисковать всеми сразу, было бы непозволительной глупостью.
Самой сложной и необходимой задачей было преодоление рва. Подобное мероприятие всегда сопровождалось высоким риском. Не рассчитав несколько мелочей, можно было потерять больше людей, чем хотелось.
Строй храмовников стоял с завидной выправкой, даже чудовища, теряющие рассудок казалось, были пропитаны воинской дисциплиной и уверенностью. Серебряные доспехи переливались отзвуками красного. В них не было страха, или, почти не было. Но они верили в правое дело, а те, кто не верил в него, верили в Самсона, и не боялись умереть за это. Возможно именно поэтому они вызывали такой ужас среди своих врагов. Они были в их глазах чудовищами, смерть для которых не была поводом чтобы остановиться. Это был сложившийся образ, устоявшийся в войне.
Самого Ралея тоже считали монстром. До него доходили перехваченные письма инквизиции. Люди, сталкивающиеся с ним в стычках, даже не всегда верили, что в нем осталось что-либо человеческое. Но оно оставалось. И, наверное, из всей многочисленной красной армии, Самсон боялся и переживал больше всех остальных. От него зависели жизни этих людей, братьев и сестер по Ордену, которых он решил спасти, дать новую цель и дать то, что они действительно заслуживают за все годы лишений и слепой службы Церкви. Поэтому у него не было права на ошибку. Не было права подвести этих людей.
Когда первые отряды двинулись, землю сотрясло маршем, а воздух разрезало лязгом железных лат, бодрых вскриков, дыхания и рычания лириумных монстров. Кто-то начинал читать новые, дарованные Старшим молитвы, которые постепенно подхватывало все больше храмовников. Превращая их звучание в монотонное песнопение, как это было в церковном хоре.
Самсон разделил армию на несколько рот, оставляя большую часть гарнизона в тылу, рисковать всеми сразу было нельзя. Не присоединившиеся к нему отряды Венатори и Серых Стражей по большей степени были автономны и не подчинялись напрямую его юрисдикции. Он планировал наступление волнами.
Лагерь осады находится в мобилизованном состоянии, по его флангам расположены довольно крупные патрульные отряды, внутри нуждающиеся пользуются полевой кухней. Развиваются красные флаги на штандартах. Самсон с небольшим отрядом старших офицеров, находится между лагерем и первым осадным отрядом, внимательно наблюдая за происходящими событиями. Несмотря на общие приподнятые настроения и веру в легкую победу, Ралей выглядит нагруженным. Он сильно сдерживает себя от того, чтобы не вступить в бой сразу, поддержав своих людей.
В моменты серьезных интервенций, Самсон ощущал себя действительно полезным. Время, когда он чувствовал полное сосредоточение на своей цели, действиях, без посторонних мыслей. Болезненные осознания и вина за погибших солдат приходила потом, и поэтому время наступления казалось ему еще более привлекательным. Здесь он уделял внимание лишь тому, что нужно делать здесь и сейчас. В остальное же время, в недолгие моменты спокойствия и чего-то отдаленно напоминающего мир, он был погружен в рефлексию своих действий и решений.
Люди Самсона старались не высовываться, укрываясь за осадными щитами. Сотня красных рыцарей стояла в первых рядах, среди них затесалось и одно красное чудище, составляя первую линию, закрывая собой и щитами еще сотню лучников на позиции для обстрела. Третьей линией с тылу их прикрывало две сотни легких пехотинцев, состоящих из обычных красных храмовников. По флангам их прикрывало по нескольку десятков красных ужасов и теней, старающихся ютится к первой линии, среди них так же было еще два огромных лириумных монстра. Храмовники держали неплотный строй, ожидая чужого обстрела. Самсон отправил с ними одного из своих капитанов, сам, однако, не выступая во главе штурма. Он остался с большей частью армии в осадном лагере в тылу, ожидая воссоединения с отрядами венатори, чтобы скомпоновать новую волну наступления.
Лучники встали на позицию, заряжая луки, ожидая команды с натянутой тетивой. Крепостная стена должна была потерять часть своих защитников, даже если бойницы стен были узкими, часть стрел все равно должна была попасть в цель, несколько сокращая ряды защитников.
Великан под присмотром небольшого отряда храмовников вырывает деревья из ближайшего пролеска. Силам наступления запрещено приближаться на расстояние опасной близости, до тех пор, пока к ним не присоединится великан, обеспечивающий переход рва.
По команде Самсона великан в сопровождении был пущен в наступление. Построение из трех комбинированных линий расступилось в стороны, делясь надвое, пропуская главную осадную силу, с несколькими телегами груженными булыжниками и тяжелым хламом.
Далее командование целиком ложилось на капитана во главе батальона наступления и нескольких старших лейтенантов. По команде "пли", лучники начали обстрел. Камни из телеги усилием великана начали рассекать и пробивать укрепления, отлично заменяя собой катапульты и требушеты. Главной задаче, или даже надеждой на успех, было попадание по "масляному носу" над воротами, это решило бы множество будущих проблем.
