Психолог военного реабилитационного центра достает из плетеной корзины маленький камушек и вкладывает в руку своего подопечного. Он белый, ребристый, как осколок морской раковины, холодный, — Земо бессмысленно вертит его в пальцах и с сожалением поджимает губы. Оглушительная схватка между жизнью и смертью вновь разрывает перепонки, — звуки выстрелов один за одним раздаются за его спиной.
Вот уже второй месяц в его медицинскую карту пытаются вписать субъективную психосоматику — психическую анестезию. Если получится доказать сущность заболевания, подопечного можно будет передать в руки другого специалиста, — движение по цепочке замкнутого цикла продолжится.
Психолог говорит:
— Теперь крепко-крепко сожмите его в руке и скажите мне, что Вы чувствуете, Полковник. На этом этапе нам очень важно понять, нет ли у Вас явных сбоев в работе нервной системы. Чем быстрее мы выявим причину случившегося в Мишкольц, тем скорее сможем проработать источник недуга. Как вы понимаете, я не смогу сделать все это в одиночку. Помогите мне, и я ускорю ваше возвращение к военной службе.
© Helmut Zemo
Зара отдергивает шторы и потягивается у окна, заглядывая в окна соседнего дома: любуется дедушкой, застывшим над мольбертом, молодой парой, курящей у распахнутого окна, проплывающими мимо облаками. Картина практически не меняется вот уже несколько лет, но каждый раз она отмечает для себя новые детали: цветастое платье девушки, испещренные мелкой паутиной трещин фасады домов, новые надписи на крышах, расположенных ниже уровня ее окна.
И эти виды воодушевляют — так, что у нее самой перехватывает дыхание.
Тонкие пальцы оплетают чашку с кофе: она греет руки, делает несколько маленьких глотков и медленно выдыхает. С утра сердце заходится в сладостном ожидании, которое балансирует на грани фола — словно сегодня должно что-то произойти. Что-то, способное перевернуть ее жизнь с ног на голову; вернуть ли к истокам или дать новый импульс двигаться дальше; и от этого «что-то» колени подкашиваются и дрожат руки.
© Zarya
День Александра прошёл в суматохе, поэтому время до вечера прошло на удивление быстро. Дела, по которым он отлучался в город вместе с Фредериком, касались бизнеса, брошенного им на произвол судьбы (как не устает повторять Рэйчел) месяцем ранее, поэтому отлынить у Алекса не получилось бы ни при каких обстоятельствах.
Они вернулись к поместью, когда на улице уже сгущались сумерки. В окнах здания горел свет, а шторы на первом этаже почему-то были не занавешены и Нильсен спокойно мог разглядеть, как на кухне колдуют над чем-то Агата, Элиза и Рэйчел. Алекс остановился немного понаблюдать за девушками и отметил, что они вполне себе весело проводят время, этот факт не мог не радовать.
— Александр.
Нильсен повернул голову в сторону наставника и воззрился на него вопрошающим взглядом.
— Чего застыл?
Молодой человек пожал плечами, а затем двинулся в сторону входа в особняк, давя глупую улыбку, образовавшуюся на лице от воспоминаний.
© Alexander Nielsen
Слишком многих джедаев истребили после Приказа 66, а некоторых из тех немногих, кто остался в живых, постигла еще худшая участь: они пали на темную сторону, примкнув к Инквизиторию. И только малая часть сумела схорониться среди миллиардов других разумных в галактике. Затаиться, как затаилась она сама, дожидаясь времени, когда безопасно будет хотя бы высоко поднять голову, не говоря даже о том, чтобы без открыто признаваться в своей чувствительности к Силе.
На вид Кэлу было не больше двадцати — слишком взрослый, чтобы оказаться необученным чувствительным, случайно раскрывшим свои способности уже после падения Ордена. Но достаточно молодой, чтобы пять лет назад носить звание падавана.
Асока только головой покачала в ответ своим мыслям. Слишком сильно ей хотелось, чтобы теплое ощущение узнавания, окутавшее ее в момент их встречи, оказалось чем-то настоящим. Чтобы Кэл оказался одним из тех мальчишек, с которыми она, может быть, даже тренировалась в том же зале или сидела за соседним столиком в библиотеке.
Слишком сильно хотелось, чтобы кто-то заполнил собой пустоту в Силе, зияющую на месте тех, кого она знала: Энакина, Оби-Вана, мастера Пло, мастера Ти, магистра Йоды…
© Ahsoka Tano
Моя спасительница резко дернула меня за руку, затягивая в небольшое и очень даже приятное на вид заведение, где уже было достаточное количество посетителей. Оливия быстро оформила для нас заказ, и пока аппарат перемалывал кофейные зерна, наполняя кафе приятным ароматом, я с интересом разглядывала других клиентов. У окна сидела влюбленная парочка, они мило ворковали друг с другом. В углу за большим столом на мягких диванчиках расположилась небольшая компания подростков, которые увлеченно обсуждали планы на сегодняшний вечер. Чуть дальше за одиночным столом сидела пожилая дама, что размеренно помешивала ложкой эспрессо. А за нами в очереди, держа в одной руке газету, уже за заказ расплачивался мужчина средних лет. На секунду мне даже показалось, что я никуда и не улетала из Лидворта. Казалось, будто сейчас мы выйдем из кофейни, нас по пути встретит мой друг детства Рори и мы, что-то обсуждая, постепенно доберемся до моего дома. Всю картину моих мечтаний нарушали лишь многоэтажные здания и мельтешащие за окном автомобили. В моем городишке все не настолько оживленно.
Какой незамысловатый получился каламбур.
© Amelia Pond
Колокол всё бьется, не стихая. Долго, упрямо, набирая силу. Мощный звук кажется каким-то знаком свыше, хотя и повторяется довольно регулярно, изо дня в день, чтобы всерьёз принимать его за намёк мироздания. Тем не менее, душная ночь проходит, уступая свежести утра, глухой перезвон будит город и официально возвещает о новом начале: отсекает ночные ужасы, прогоняет сумасшествие с бессонным помешательством. То, что в темноте казалось фатальным и непреодолимым, истончается в рассветных лучах, тает на солнце, словно призрачные монстры из кошмаров, которые с наступлением дня скукоживаются тенями и таятся в углах, потеряв свою силу.
Случившееся переживание — иллюзия, морок, забытый нечеткий сон. Рядом с Аркобалено вообще очень многое кажется нереальным, возможно поэтому окружающие сторонятся ее, опасаясь потерять себя в этой плывущей туманом реальности. Но принцу нестрашно, потому что он знает наверняка одну крохотную хитрость: сама Маммон — та самая неменяющаяся константа, тот яркий маячок, та непоколебимая твердыня, за которую нужно держаться и за которой нужно следовать — тогда не пропадёшь и не заблудишься даже в самой ужасной из фантазий.
© Belphegor
▲ ▼ ▲ ▼ ▲ ▼ ▲ ▼ ▲ ▼ |
— 
— Severus Snape х Cho Chang
— Rokudo Mukuro (Ulquiorra Schiffer)
— 
— Alina Starkova х Alexander Morozov
— Alexander Nielsen
