Ситуация балансировала на лезвии остро наточенного ножа. Вот уж чему Инквизиторов не учили, так это дипломатии. Эскорца подумала, что предпочла бы, чтоб все её спутники не открывали ртов вовсе и предоставили ей самостоятельно побеседовать с местными, но те, конечно, не сдержались. Шаой начал что-то бубнить про свой фальшивый Свет, ящер включил сарказм, а химеричка… а та её просто раздражала так сильно, что Рене с трудом сдержалась от того, чтоб не развернуться и не выбить ей кулаком все зубы.
Хотя, может, пускай лучше говорят? Так, по крайней мере, видно, что Рене за этот цирк уродов не отвечает. Строго говоря, об этом остальным мог бы сообщить крылатый мальчишка, но он предпочёл промолчать. Наверное, глупо было от него ожидать большего.
Инквизитор подумала о том, что будь она на месте предводительницы этого маленького отряда выживших, у неё возникло бы очень много вопросов к членам крайне разношёрстной группы оборванцев, что явилась прямо в сердце их крепости в разгар кровавой бойни. Для этого даже не надо быть праведником, знающим истину о нелюдях. Подозрительность – одно из тех качеств, что помогают в таких случаях спасти свою шкуру.
«Вот скажу я, что её люди погибли, что она подумает? Подумает: ну конечно, как же иначе, люди погибли, а вместо них пришли вооруженные монстры. Или спросит сначала: как погибли? И я скажу: Ксиабо совершил впечатляющее самоубийство, молодецки прыгнув в пропасть». 
А на вопрос про то, почему она гуляет в сопровождении тёмного, у Рене вообще ответа не было. Она не знала. Так получилось. Строго говоря, чья бы корова мычала: рыжая воительница тоже гуляла в компании тёмного. Незнание и смещённая система ценностей этого не оправдывают. И сейчас эта группа либо сбежит, пятками сверкая, либо достанет оружие. Логичное развитие событий. Инквизитор очень надеялась, что они выберут первый вариант.
Ответил ей тусклый блеск обнажённой стали. Кто-то упомянул Кишилу. Рене закусила губу; жёлтая маска надёжно скрывала появившееся на её лице выражение чрезвычайной задумчивости. Она знала, что до кровопролития остались считанные секунды и знала, что в результате такового никто не выиграет, кроме чудовищ, таящихся в холодных коридорах Акаада (а пока не будет доказано обратное, следует считать, что их там ещё полным-полно).
Ах, не так она себе это представляла! Рене-то надеялась на большой, вооружённый арбалетами и алебардами отряд и какое-никакое пространство; а так, в узком коридоре, с одними лишь мечами… Безумцы, напуганные и отчаявшиеся безумцы! Инквизитор скрипнула зубами и негромко молвила:
- Они напуганы.   
Она всё ещё держалась за меч; глаза её неотрывно следили сквозь прорези маски за людьми в другом конце коридора. Если бы только они были поумнее, если бы только догадались, что приведённые ею монстры на время могут стать подспорьем против не в пример более страшной напасти – или хотя бы попытались их вывести на группу стражников побольше… Если бы. Но нет, они действуют сгоряча; да и чего большего можно ожидать от напуганных людей, видящих в каждой тени опасность? И вот теперь они бросают вызов явившемуся по их души бронированному титану с гротескным молотом. Может, это они так даже в самый чёрный час не способны преодолеть кричащие об исходящей от него опасности инстинкты? Может, Рене Эскорца есть чему у них поучиться?
Она знала, что ответ наверняка лежит в заветах Церкви. Она когда-то поклялась соблюдать Догматы Шести Тронов – и если и осталось в её реальности хоть что-то истинное, то это её вера. Она поклялась защищать людей, служить им жарким пламенем, разгоняющим холод и тьму. И насколько хорошо у неё это в последнее время получалось? Можно, конечно, сказать самой себе, что люди-то были не слишком достойные: защитить Ксиабо от его собственного клинического кретинизма она не могла, а Абрафо был редкостным подонком, за которого она, к слову, успела отомстить. Кто ещё? Нира? Колдунья. Бушер? С Бушером она стояла до конца. Дети в погребе? Бессмысленная загадка, на которую у неё в тот момент пьянящей ясности просто не было времени. Да и вообще их убила Присцилла, притащив их в храм.
Она обязана помочь этим людям. Даже если их так мало. Даже если шансы на победу ничтожны…
И тут она вдруг поняла, почему решение нынешней дилеммы давалось ей с таким трудом. Они вместе с Шаоем бились с мертвецами, вместе стали жертвами гнусного колдовства Присциллы, вместе пытались защитить Ниру О’Берн, вместе выбили чёртов «потайной» люк. После изнасилования в библиотеке он даже помог ей прийти в себя. Они не были друзьями – и вряд ли когда-либо станут; но жестокая судьба свела их вместе, и даже если это была какая-то очередная шутка Седьмой Сестры, Рене Эскорца чувствовала с молотобойцем родство. Шаой – её соперник, её антипод, но при всём этом единственный, кто сейчас во всей этой Шестерыми забытой крепости может её понять, как один ревнитель веры понимает другого. Когда-нибудь они обязательно должны сойтись в бою, когда-нибудь она либо отрубит его рогатую голову, либо упадёт, бездыханная, с проломленным черепом – но этот миг ещё не настал, и не может настать, пока в их противостояние вмешивается кто-либо другой. Она просчиталась, когда попыталась его завести в ловушку, и в первую очередь потому, что не понимала саму себя. Жестокая ошибка.
- Я не дам тебе их убить, - тихо сказала она. А потом свободной рукой подняла маску на лоб, открывая блестящее от пота лицо, и повысила голос:
- Услышьте меня! Этот тёмный со мной. Я привела его, потому что он – часть истории, которую Осхарн и Кишила обязаны услышать. Ваши люди, Абрафо и Ксиабо, доблестно погибли в бою с женщиной по имени Присцилла. Она опасна и творит чёрные ритуалы прямо у вас под носом. Это очень важно. А потому, именем Каерлан, либо отведите нас к Совету, либо уйдите прочь с дороги, иначе нам придётся, - тут она покосилась на Шаоя, - вас связать. Здесь пролилось достаточно крови. Я знаю, что вы напуганы, но сейчас я ручаюсь, что он не причинит вам вреда. Ваши избранные лидеры мне доверяли, ваш ангел меня лечил, - она кивнула крылатому юноше, - так охладите же свой пыл!
Само собой, говоря, она не отрывала глаз от мужиков на том конце коридора, и меча не отпускала. Если придут в движение – оружие Рене выхватит и встанет в боевую стойку. Может, удастся их привести в чувство парой хороших ударов плашмя. На самом деле всё зависело от Шаоя – может, он бросится их убивать, и тогда ей останется только встать на защиту людей; может, решит развернуться и уйти, и догонять его она не станет. Может, сложит оружие. Может, треснет её по голове, справедливо решив, что она его завела в ловушку… но это, кажется, не в духе «паладина». Ну и, строго говоря, она ему не лгала. Удобнее всего было бы если б вся тройка сложила оружие и представилась её пленниками, но убедительно в этом направлении ситуацию уже не развернуть.

Рене Эскорца.

Отлично. Теперь-то на него обратили внимание. И перед Салазаром стояла сложная задача как именно убедить присутствующих в том, что он не является результатом работы какого-то сумашедшего темного мага.
И чего уж только ему не молчалось? Ведь у него с самого начала был шанс уйти. Или же дождаться, пока проблема решится сама собой. Но на самом деле причин было несколько, и все они были ну очень уж просты. В основном, дело было в том, что Рик даже не догадывался что за спиной Шаоя его попросту не заметили. Да и неуместную шуткой про строителей, как он думал, выдать себя он уже успел. Но была еще и вторая - основная причина: у драконорожденного попросту сдали нервы. Слишком уж много всего произошло за последние пару часов. По-хорошему ему нужна была хотя бы небольшая передышка. И желательно пинты три хорошего забористого эля чтобы окончательно прити в себя и ненадолго приостановить начавший заметно дергаться левый глаз. При работе раньше он умудрялся делать хоть какие-то перерывы чтобы сбить стресс и с новыми силами вернуться в эпицентр событий. Тут же он попадал из огня в полымя слишком уж интенсивно и капля за каплей чаша душевного беспокойствия начинала заметно так переполняться.
И ведь не сказать, что Рик был из малодушных или робких. Однако, едва ли не будучи убитым чудовищной химерой, запертым в межизмеренческом борделе, едва ли не порубленным на кусочки гигантским кототавром, сожженным какой-то сутенершей-ведьмой, сожранным зомби-рыбой, расплющенным мясным големом "собери чудовище своими руками для некромантов от семидесяти до пятиста лет", едва ли не утонув и не превратившись в высосаную досуха какими-то пиявками переростками, мумию и все это менее чем за пару часов. Немудрено что рассудок на пару с инстинктом самосохранения не сговариваясь сказали "Теперь ты за главного" и покинули Рика отправившись по своим делам. Оставив его один на один с пусть и хорошо скрытой, но все же паникой.
Последствия, конечно же, были непредсказуемыми в первую очередь для самого Салазара, который грохот молота Шаоя упавшего на пол воспринял за выстрел из корабельной пушки. А если еще и учесть что за спиной Рене и сатира-великана он попросту не услышал что именно прошептал ангел агрессивно настроенной воительнице, то богатая фантазия с лихвой компенсировала эту досадную оплошность подсказав что как-то очень уж похоже на тот случай где твою группу едва не перерезали во время приема у бандитского атамана, когда советник попросил главаря пустить горе-дипломатов в расход. Сия красочная картина получилась крайне реалистичной, во многом благодаря ранее сказанной фразе Шаоя про "предвзятое отношение к таким как мы у таких как они" с которым сам ящер был знаком не по наслышке.
Выхода было два. Либо бежать со всех ног назад, в канализацию, попутно ловя в спину магические разряды, или же попытаться рвануть вперед, размахивая секирой и изрыгая проклятия. И то и другое было чистым самоубийством и в обоих случаях Энрик давал себе максимум десять шагов до того, как он замертво свалится лицом в каменный пол, превратившись в чью-то дополнительную плату за истребление особо мерзкого чудовища. Да и к тому же - раз уж ему предоставился шанс выбирать, лезть ли ему обратно в канализацию полную мерзости, которая одним лишь только своим видом вгоняла Салазара в неописуемый ужас или же попытаться договориться с нападающими - а именно так он теперь видел встретившую их группу, - то выбор был очевиден.
"Ну шо, каццо дипломато*, давай думать как вытаскивать свою шкуру из задницы"
Честно говоря красноречивым себя Энрик ни разу не считал. Но набивать цену себе ему все же приходилось. Наемник, в конце-концов. Нужно уметь давить нанимателю в нужные точки чтобы убедить того, почему же нужно заплатить баснословные деньги какому-то недодракону, когда отряд наемников из пяти человек требует втрое меньше. Да и к тому же: какие только таланты не открываются, когда жизнь начинает висеть на волоске.
- Меня зовут Салазар, - начал он, проскальзывая между стеной и Рене, вовремя отошедшей в сторону, - И я - солдат, что большую часть жизни охотился за монстрами.
Отчасти это было правдой. Из голов, что он приносил управителям в качестве доказательств своего успеха можно было соорудить небольшую пирамиду. Утаил он только то, что в этот список попадали и люди и иные представители младших рас. Бандиты и преступники, убийцы и насильники - те, кто давно утратил человечность. И то, что без достойной платы мог оставить людей один на один с их проблемами.
- Отступи, - коротко бросил он Шаою, стукнув того по наплечнику.
Ох, хотел бы он чтобы великан умел читать мысли и понял что он говорит далеко не про "уступи дорогу". Если его маленькое представление не сработает, или же что-то пойдет по незапланированному - а когда что в его жизни шло по плану - хотелось бы чтобы сатир все же свалил обратно в канализацию. Все же такие целители на дороге не валяются и если уж его хотели столь запросто пустить тут в расход, то Салазар хотел бы чтобы у сатира был шанс уйти и попробовать найти другой выход. Да и телохранитель для не в меру любопытной и неспособной усидеть на месте Ильдарис из Шаоя вышел бы на порядок лучше, чем из него.
Ровно на мгновение его рука задержалась в нерешительности - затея все еще казалась не самой адекватной.
- Я... редко показываю свое лицо, перкуе** на него всегда смотрят с отвращением.
Он помнил как на него смотрела та девчнока из борделя, постоянно называвшая его драконом. От нее он знал что местные демоны драконов крайне не любили. Но что же насчет людей? Надеяться на то что его встретят прямо таки с распростертыми объятиями он не хотел. В конце-концов в его мире истребление драконов началось именно из-за того что цветные драконы, ослепленные своими алчностью и амбициями пытались уничтожить младшие. Ответные меры не заставили себя долго ждать, а посему против драконов - не только цветных, но и их благородных металлических собратьев - были пущены мечи и магия, что привели к полному уничтожению.
Из под капюшона послышался тяжелый вздох.
- Пообещайте что сперва выслушаете меня, - послышался наконец немного усталый голос, и Энрик свободной от секиры рукой вся же подкинул капюшон, пытаясь забросить его за спину, - Аллоре джиа***, делайте выводы.
Ткань зацепилась за закрученный рог, но все же явила людям его бронзовую чешую и блестящие золотом змеиные глаза, после чего Рик поднял руки в словно бы "сдающемся" жесте.
- Как я и сказал. Всю свою жизнь я охотился на чудовищ. И я бы не дожил до своих лет, если бы я не мог сражаться с ними на равных.
Говорить о том, что на самом деле таких как он изначально создавали для истребления людей, покушавшихся на драконьи владения было не самой лучшей идеей. Поэтому Энрик благоразумно решил озвучить более "мягкую" версию включавшую в себя то, что было в интересах защитников крепости.
- Мое оружие зачаровано, - уверенно начал он, тыкая пальцем в свеженанесенную на топорище руну, - Благодаря этому знаку, оно наносит неизлечимые раны любой твари, пришедшей из ада или созданной некромантом, выползшей из бездны или же явившейся из самого чудовищного ночного кошмара. Иль минимо**** рана может быть смертельна как для демонов, так и для тех, кто был создан при помощи темной магии!
Само собой Салазар немного лукавил. В действительности он и знать не знал как именно действует Лезвие Света. В бою ему было не до исследований, там ты думаешь только о том как бы выжить и не попасть под клыки с когтями. А ведь эти знания могли бы пригодиться - скажи он что раны у чудовищ начинают обугливаться и проверка была бы проще некуда. А так пришлось довериться слухам: как то раз у костра его товарищи по выполнению очередного контракта удивленно обсуждали то, с какой легкостью оружие Салазара проходило через толстые панцири монстров или крепкие доспехи дьяволов, словно не встречая сопротивления. Рик же списывал все это на собственную силу. А ведь ему сейчас это знание ой как пригодилось бы. Впрочем, если командир и понимала в магии, то скорее всего ей бы не составило труда понять как действует сие оружие.
Рик поудобнее перехватил секиру за топорище и на вытянутой руке протянул ее вперед рукоятью в сторону женщины.
- Вы ведь разбираетесь в магии. Вы без проблем поймете что я не лгу и на нем действительно есть чары. Возьмите это оружие и вы поймете что я не солгал. А затем... -  Салазар указывал на нагрудные пластины своего доспеха, и заметно нахмурившись продолжил - не жалея сил ударьте меня, - если в моей крови есть хоть малая капля зла - броня не спасет меня и я погибну на месте. Если же нет, то доспех выдержит и мне ничего не грозит.
О, Салазар понимал насколько опасную игру он затеял и что ему грозило в случае проигрыша. В конце-концов удар у дамы мог оказаться что надо. Но в конце-то концов,жизнь раз за разом делала из него козла отпущения, так почему бы на этот раз не извлечь из этого пользу? И не задрать напоследок себе цену в потолок? Быть может это все же заставит хотя бы на секунду усомниться? Понять что союзник из него может оказаться выгоднее чем мертвый трофей? Вряд ли конечно. Но хотелось бы чтобы он тут хотя бы не зазря тут распинался. Хотелось бы верить, что воспользовавшись его пламенными речами союзники догадаются, что было бы неплохо и свалить? Несколько жизней взамен на одну не особо ценную? Черт, да он бы в любом случае был бы в выигрыше
Если бы командир все же согласилась бы пройти эту проверку, то Салазар встал бы в открытую позу, как бы невзначай загораживая союзников.

*Дипломат хренов
**потому что
***Затем уже
****Малейшая

Энрик Салазар

Мадам О’Берн никогда не была блаженным ангелочком. С самого детства ничто не доставляло ей такого удовольствия, как мучительные крики других. Выпустить на свободу сестрициных мышек-песчанок на заднем дворе. Украсть у братца самайнские сладости и слопать их, одну за другой, сидя у него на груди под его же вопли.
И потому благой мат нечисти, их яростные крики были точно сладчайший вересковый мёд, точно музыка небес… И лишь одной перчинки, одной ноты не хватало для совершенства. Такого чёрного мужского баритона в крике боли! Ах, отдать бы его дьяволицам на растерзание! Пускай ещё посмотрит на ведьму этим разъяренным взглядом, пускай расплатится за то, что сделал с бумажным ведьмаком. Пусть пожалеет! Ей это так понравится!
Увы. Не сейчас. Да, чернозадый ей не друг, совсем нет. Он просто злобный идиот, неспособный вести диалог. Пусть сколько угодно ярится на жрицу и думает, будто это она, негодяйка, виновата в его бедах. Будто это она заставила его разрушить защиту целой деревни простых людей, вверивших дуболому свои жизни! А может, и демоницы явились и похитили их по его вине – кто знает? А всё ради чего? Ради мести несчастному запуганному колдуну, превратившему себя в безобидную книженцию? Ради мести, которая откладывалась не одну сотню лет, но не смогла подождать десятка минут, пока хранительница языкастого гримуара не отошла бы от деревеньки настолько, чтоб чёртова антимагия не повредила бы её защите!
«Поразительно, как подобный козёл-недоумок умудрился до сих пор не откинуть копыта»
Но он смог. Катсуро говорил ей, что в мире больше не осталось антимагов, что все они наверняка уже посдыхали. Но нет, вот он, живой и здоровый, трусливо спрятавшийся в захудалой деревушке. И, возможно, последний.
И потому ценный. Да, вряд ли такой идиот сможет проникнуться к жрице благодарностью за защиту. И уж тем более вряд ли когда-то допетрит, что винить нужно собственную тупость, а не мелкую девицу, желавшую защитить свою книжку. Не стоит ждать от него помощи и пользы.
«Но и просто отпускать такой ценный талант в незнамо чьи лапы не стоит»
- А-у-кхы… - из сдавленного болью горла вновь вырвался лишь хрип. Но вернувшийся дар быстро исцелил эту беду.
- А ну отпусти её, негодяйкя! – шикнула Нира на мелкую чертовку, окончательно убеждаясь в её связи со старшими демоницами. Зачем ещё бы ей понадобилось утягивать вторую жрицу из спасительного круга? Поэтому навредить малявке вдова не боялась – хоть и не ставила такой цели.
Бесконный бескопейщик наоборот же был из возможных предателей скорее вычеркнут, когда толкнул Дэйми в купол.
«Дэйми, значит? Ну и имечко»
Что же до последнего… Что ж, рыжая совсем не была удивлена, когда неблагодарный мужик снова решил на неё наехать.
- Ты мне не папочка, чтобы командовать! Чай, не у себя дома! – огрызнулась ведьма, оглядываясь по сторонам в поисках факела Рене. Не обнаружив артефакта, испуганно дёрнулась назад в попытке отползти подальше. Да только слишком ослабла, чтобы успеть подняться да по скалам ускакать, аки коза горная. Поэтому в грудь охотнику на книжки уперлись магические длани, отталкивая и удерживая на безопасном расстоянии.
- Что, только и горазд, что поднимать руку на девчонку, которая тебя же и защищает, а, ссы…Эй!
Подкравшийся шут, вздумавший выдернуть плащ прямо из-под задницы валявшейся на нём магички, заставил её недовольно вскрикнуть – кому ж понравится, когда настолько бесцеремонно скидывают на холодный камень?
- Подчиняться?! – рычаще повторила ведьма, бросая на Синдари короткий яростный взгляд, - Чего ещё мне сделать?! Куда меня тащат, а?
Она задохнулась, смешно поджимая дрожащие губы. Город грехов, разодетые суккубы… Всё это вызывало явственные ассоциации с одним местом, о котором она уже слышала. В которое ее уже хотели продать. В груди неприятно похолодело от липкого страха.
- Уж не в тот ли самый бордель, а!? Понятно, почему вы, мужики, такие спокойненькие! Не вас же будут… Гхыр! Коль хочется – так выметайтесь из купола и сдавайтесь, пускай вами и довольствуются!
О, несомненно, говорить это совсем не стоило… Но чего ещё не стоило делать, так это переть на ведьму с кулаками!
- Я же с радостью прекращу, коль меня отпустят и вернут, откуда взяли!– возвысила она голос, обращаясь к демоницам, - Уж не хочу красавиц обижать да сжигать, но, чёрт возьми, быть похищенной хочу ещё меньше!
Она могла бы сдуру начать жечь прямо сейчас – так же, как сожгла дотла нежить в подвале. Скольких вышло бы за раз – всех иль одну? Смогли бы они что-то противопоставить? Едва ли.
Но ведь конкубины вряд ли занимались самодеятельностью; наверняка за ними кто-то стоял. Что будет, когда этот кто-то узнает?
Впрочем, у этого опасения была и другая сторона. Если рогатые всё же наёмницы, то наверняка могут расценить сохранность своей шкуры важнее исполнения приказа. Вдруг они просто не знали, какую именно жрицу украли? Может, проблемная светлая будет не так уж им нужна, и Ниру благоразумно отпустят?
«Отпустят… Ха, дорогуша, каким это образом?»
И вот не менее важный вопрос. Просто оставят ее тут, свалив за подмогой? Иль в это время Ниру сцапает кто-то другой, не столь чурающийся света? Ведь выбраться из неизведанной дыры– та ещё задача. Рвать ткань пространства на порталы ведьма не умеет. Корабль? Долго. Крылья? Возможно, но до безумия опасно. Не говоря уже о том, что жрица понятия не имеет, в какой части света находится и куда ей двигаться.
«Кажется, они говорили что-то о возвращении на материк… Неужто остров?»
Быть может, дьяволицы будут столь услужливы, что сами предложат ей портал… Который приведет рыжую прямиком в какую-нибудь темницу, не иначе.
Только вот и послушное бездействие приведет её туда же, разве нет? Не говоря уж о прогнозе охотника о том, что на свет прилетит гнус покрупнее. Ситуация патовая, как ни посмотри. Испуганная жрица и не знала, чего теперь бояться больше.
«Почему ты не придешь, чтобы забрать меня?»

Бартоломью не мог отвести взгляд от ящика с "трофеями". События этого дня безусловно выбили его из колеи, так что ему можно было простить некоторое беспокойство. Удивительное перемещение из странной пещеры в незнакомые снежные земли конечно оставило свой отпечаток. Но это все не было оправданием тому ноющему чувству тревоги кружившему в его голове. Он перевел взгляд с ящика на импровизированные перестенки хижины, выполненные из тканевых занавесов. Кречет вглядывался в эти шторы пытаясь что-нибудь разглядеть за ними, как вдруг его отвлек вопрос старушки.
— Иномирец, поди?
Симм немного дернулся, будто отошел от сна и повернулся обратно к старухе.
— Иномирец? — медленно протянул Кречет.
Слушая разъяснения старушенции о месте куда он попал, Бартоломью пытался вспомнить хоть одно из перечисленных ею названий. В конечном итоге он понял что находится вовсе не в Сохе.
"Трэбур? Мистерия? Вот оно что. Должно быть в этих местах иномирцем кличут разных приблуд из других королевств. Но как, будь все проклято, я сюда попал?".
— Да, матушка. Я не здешний.
Россказни хозяйки хижины по поводу ящика с рогами и ее сына-охотника показались Барту весьма разумными объяснениями и это немного успокоило его. Как-раз в тот момент когда она пыталась впихнуть ему свой волшебный порошок, Кречет сплюнул последний кусок луковицы который был горьковатым будто бы луковица залежалась. Облегченно вздохнув и придя к выводу что одними овощами сыт не будешь, он вновь взялся за ложку и вернулся к похлебке.
— Хе-хе, знаем мы вас, знахарей-кудесников. Я на посту не раз наблюдал как народ пинками под зад и заступами по спине гонит таких чудотворцев из города. — посмеиваясь разглагольствовал Бартоломью, ковыряя ложкой в тарелке.
— Все ваши настои и корешки в лучшем случае оказываются никуда не годной пустышкой, а в худшем потом вместо мужской силы будешь срамный уд палочкой как помидоры подвязывать и пыль протирать между...
И тут Кречет запнулся, и широко раскрытыми от испуга глазами уставился на нечто, что находилось в его ложки которую он вот-вот собирался поднести ко рту. Тело свела мелкая дрожь, будто бы его вышвырнули обратно на улицу а в горле сжался ком. Это самое нечто было ни чем иным как пальцем. С отвращением отбросив ложку, Кречет ударил кулаком о стол, отчего тарелка с ужасным варевом перевернулась. Вскочив на ноги и перевернув стол он отступил на несколько шагов назад, буравя старую каргу ненавидящим взглядом.
— Ах ты ж треклятая ведьма! — прорычал Симм обнажая меч.

- М-ммм.... - в ответ на выпад в свою сторону Сарра только покачала головой, с насмешечкой растянулись на юной мордашке тонкие искусанные губы, - Какое восхитительное ханжество!
...а она-то так надеялась тихо-мирно хоть ракушки эти разнесчастные пожарить! Или даже попробовать на вкус, если её собственной стряпнёй её законные хозяева добычи угостят. Однако, планы снова смешались, и если в первые моменты девочка даже не поняла толком, что произошло и что это за гадость на их костёр сверху нападала, то теперь-то уж успела сообразить, понять, увидеть. Вот только увиденное ей почему-то очень очень очень сильно не понравилось.
И это касалось уже теперь не только Касси. Прежде всего - не Касси.
"Беги!" - увы для гарпии, эта мысль и маленькая фора во времени пока звучат слова - были сейчас почти пределом, на которую зверёныш мог рассчитывать. Падать за крылатого уродца на вражеские копья Сарра не собиралась. Равно, как и его усыновлять, удочерять, или какого там это чудовище было на самом деле пола, или вот эта вот глупость, которую Мограна так пафосно сморозила.
- Он же, вроде, распищался, когда на тебя напала мантикора? - Сарра, продолжая поправлять по краю костра ракушки (не хавало ещё их спалить за словесными перепалками), подняла на воинственно вскочившую товарку голову, - Спас от котика и всякое такое?.. А я - упала в море, едва тут появилась. И едва только сумела в тот момент удержаться на плаву, соображая как же руками да ногами по воде помахать, чтобы не только под воду больше не тонуть, а ещё и к берегу пойти, - плавать доучиться то есть до конца любимым иными умниками методом а-ля кинуть туда, где поглубже и отойти, - Как на меня эта штука с неба обрушилась. Ну, и вытянул после, чего уж... Да. После того, как уже начавшую держаться на воде, Касся меня броском своим сам же и притопил.
С переворотом ракушек было закончено.
Сарра пристально вскинула тёмный свой взгляд на стоящего подле Морганы Писца, на Моргану, выразительно, вопросительно вздёрнула на парочку чёрную бровь: а то не больно ли умны? Или думали, что Сарра названной "мелочи" не заметит в океане, вся побитая-несчастная-зарёванная, какую её Моргана на руки хватала? Но Сарра и такая всё прекрасно поняла. И запомнила. А что не говорила прежде вслух - так то из деликатности; да и как-то не к слову приходилось оно, что ли... И вообще, - зачем? Было. До той минуты, покуда всякие аборигены первовстречные в конец не охамели ей свои хотелки бытовые и это маленькое уродливое нечто навязывать под личную ответственность.
- Так что у тебя перед Кассей должок такой же, как у меня. В точности. А у тебя, - она опять повернулась к Писцу, припоминая получше, как он на котика этого самого отреагировал и что про мантикору ей рассказал, - и того, поди, больше. Так что нечего мне тут условия ставить. - в конце концов отрезала. Аж резковато как-то; может, так наконец-то дойдёт? Отодвинула от огня слово-за-слово тем временем успевшие сготовиться ракушки. Те пооткрывали от жара свои створки и покуда люди да нелюди спорили, аппетитно выставляли на них теперь ароматное, мягкое нутро, - А то очень уж настырно ты мне, Моргана, пытаешься навязать это волшебное чудище. И на шею лезешь бессовестно. - одёрнув камизу, около костра наконец-то просохшую окончательно, до самой дальней ниточки, девочка поднялась, хмуро вытянувшись во все свои полтора метра, - И мне это, Моргана, не нравится. Ни это, ни компания двух подонков, кои и котёнка за сворованную корку камнями закидают до смерти. Касся! - громко окликнула Сарра, на этом же самом слове мягко качнув в движении бёдрами, разворачиваясь к Писцу и Моргане спиной и медленно, но уверенно вполне начиная от их костра удаляться. - Ты слышал?! Я за тебя отвечать не собираюсь! - как и брать на себя какую-то там ответственность за любое волшебное существо, ничем её слушаться нормально не обязанное. Ибо это же какой идиотизм самоубийственный! Лично отвечать за заведомо неуправляемое. С таким же успехом ей за погоду на море или за выходки Писца того же позади оставшегося могли личную ответственность вменить. Или за ещё какую-нибудь откровенно стихийную дурь. Так что нет. Такой ценой выгораживать сейчас эту гарпию или кому-то там что-то запрещать Сарра и мысли не допускала. Как и преувеличивать ценность свою собственную в их островной команде на троих: обойдутся без живой гарпии - значит, прекрасно и без Сарры проживут. И на то имеют волю вольную. Вот вообще без вариантов.
- Ракушки уже можно есть. - кинула ещё напоследок, не оборачиваясь. Возвращаться и присоединяться к их трапезе девочка при этом, конечно, тоже не собиралась. Разве что лично об этом не попросят, и прежде от паскудства своего отступившись.

Ситуация балансировала на лезвии остро наточенного ножа. Вот уж чему Инквизиторов не учили, так это дипломатии. Эскорца подумала, что предпочла бы, чтоб все её спутники не открывали ртов вовсе и предоставили ей самостоятельно побеседовать с местными, но те, конечно, не сдержались. Шаой начал что-то бубнить про свой фальшивый Свет, ящер включил сарказм, а химеричка… а та её просто раздражала так сильно, что Рене с трудом сдержалась от того, чтоб не развернуться и не выбить ей кулаком все зубы.
Хотя, может, пускай лучше говорят? Так, по крайней мере, видно, что Рене за этот цирк уродов не отвечает. Строго говоря, об этом остальным мог бы сообщить крылатый мальчишка, но он предпочёл промолчать. Наверное, глупо было от него ожидать большего.
Инквизитор подумала о том, что будь она на месте предводительницы этого маленького отряда выживших, у неё возникло бы очень много вопросов к членам крайне разношёрстной группы оборванцев, что явилась прямо в сердце их крепости в разгар кровавой бойни. Для этого даже не надо быть праведником, знающим истину о нелюдях. Подозрительность – одно из тех качеств, что помогают в таких случаях спасти свою шкуру.
«Вот скажу я, что её люди погибли, что она подумает? Подумает: ну конечно, как же иначе, люди погибли, а вместо них пришли вооруженные монстры. Или спросит сначала: как погибли? И я скажу: Ксиабо совершил впечатляющее самоубийство, молодецки прыгнув в пропасть».
А на вопрос про то, почему она гуляет в сопровождении тёмного, у Рене вообще ответа не было. Она не знала. Так получилось. Строго говоря, чья бы корова мычала: рыжая воительница тоже гуляла в компании тёмного. Незнание и смещённая система ценностей этого не оправдывают. И сейчас эта группа либо сбежит, пятками сверкая, либо достанет оружие. Логичное развитие событий. Инквизитор очень надеялась, что они выберут первый вариант.
Ответил ей тусклый блеск обнажённой стали. Кто-то упомянул Кишилу. Рене закусила губу; жёлтая маска надёжно скрывала появившееся на её лице выражение чрезвычайной задумчивости. Она знала, что до кровопролития остались считанные секунды и знала, что в результате такового никто не выиграет, кроме чудовищ, таящихся в холодных коридорах Акаада (а пока не будет доказано обратное, следует считать, что их там ещё полным-полно).
Ах, не так она себе это представляла! Рене-то надеялась на большой, вооружённый арбалетами и алебардами отряд и какое-никакое пространство; а так, в узком коридоре, с одними лишь мечами… Безумцы, напуганные и отчаявшиеся безумцы! Инквизитор скрипнула зубами и негромко молвила:
- Они напуганы.
Она всё ещё держалась за меч; глаза её неотрывно следили сквозь прорези маски за людьми в другом конце коридора. Если бы только они были поумнее, если бы только догадались, что приведённые ею монстры на время могут стать подспорьем против не в пример более страшной напасти – или хотя бы попытались их вывести на группу стражников побольше… Если бы. Но нет, они действуют сгоряча; да и чего большего можно ожидать от напуганных людей, видящих в каждой тени опасность? И вот теперь они бросают вызов явившемуся по их души бронированному титану с гротескным молотом. Может, это они так даже в самый чёрный час не способны преодолеть кричащие об исходящей от него опасности инстинкты? Может, Рене Эскорца есть чему у них поучиться?
Она знала, что ответ наверняка лежит в заветах Церкви. Она когда-то поклялась соблюдать Догматы Шести Тронов – и если и осталось в её реальности хоть что-то истинное, то это её вера. Она поклялась защищать людей, служить им жарким пламенем, разгоняющим холод и тьму. И насколько хорошо у неё это в последнее время получалось? Можно, конечно, сказать самой себе, что люди-то были не слишком достойные: защитить Ксиабо от его собственного клинического кретинизма она не могла, а Абрафо был редкостным подонком, за которого она, к слову, успела отомстить. Кто ещё? Нира? Колдунья. Бушер? С Бушером она стояла до конца. Дети в погребе? Бессмысленная загадка, на которую у неё в тот момент пьянящей ясности просто не было времени. Да и вообще их убила Присцилла, притащив их в храм.
Она обязана помочь этим людям. Даже если их так мало. Даже если шансы на победу ничтожны…
И тут она вдруг поняла, почему решение нынешней дилеммы давалось ей с таким трудом. Они вместе с Шаоем бились с мертвецами, вместе стали жертвами гнусного колдовства Присциллы, вместе пытались защитить Ниру О’Берн, вместе выбили чёртов «потайной» люк. После изнасилования в библиотеке он даже помог ей прийти в себя. Они не были друзьями – и вряд ли когда-либо станут; но жестокая судьба свела их вместе, и даже если это была какая-то очередная шутка Седьмой Сестры, Рене Эскорца чувствовала с молотобойцем родство. Шаой – её соперник, её антипод, но при всём этом единственный, кто сейчас во всей этой Шестерыми забытой крепости может её понять, как один ревнитель веры понимает другого. Когда-нибудь они обязательно должны сойтись в бою, когда-нибудь она либо отрубит его рогатую голову, либо упадёт, бездыханная, с проломленным черепом – но этот миг ещё не настал, и не может настать, пока в их противостояние вмешивается кто-либо другой. Она просчиталась, когда попыталась его завести в ловушку, и в первую очередь потому, что не понимала саму себя. Жестокая ошибка.
- Я не дам тебе их убить, - тихо сказала она. А потом свободной рукой подняла маску на лоб, открывая блестящее от пота лицо, и повысила голос:
- Услышьте меня! Этот тёмный со мной. Я привела его, потому что он – часть истории, которую Осхарн и Кишила обязаны услышать. Ваши люди, Абрафо и Ксиабо, доблестно погибли в бою с женщиной по имени Присцилла. Она опасна и творит чёрные ритуалы прямо у вас под носом. Это очень важно. А потому, именем Каерлан, либо отведите нас к Совету, либо уйдите прочь с дороги, иначе нам придётся, - тут она покосилась на Шаоя, - вас связать. Здесь пролилось достаточно крови. Я знаю, что вы напуганы, но сейчас я ручаюсь, что он не причинит вам вреда. Ваши избранные лидеры мне доверяли, ваш ангел меня лечил, - она кивнула крылатому юноше, - так охладите же свой пыл!
Само собой, говоря, она не отрывала глаз от мужиков на том конце коридора, и меча не отпускала. Если придут в движение – оружие Рене выхватит и встанет в боевую стойку. Может, удастся их привести в чувство парой хороших ударов плашмя. На самом деле всё зависело от Шаоя – может, он бросится их убивать, и тогда ей останется только встать на защиту людей; может, решит развернуться и уйти, и догонять его она не станет. Может, сложит оружие. Может, треснет её по голове, справедливо решив, что она его завела в ловушку… но это, кажется, не в духе «паладина». Ну и, строго говоря, она ему не лгала. Удобнее всего было бы если б вся тройка сложила оружие и представилась её пленниками, но убедительно в этом направлении ситуацию уже не развернуть.

"Чёрт, промазал..." - цокнув языком от досады, мысленно выругался Джейсон, опираясь в своих оценках ситуации на тактильные ощущения от удара, прошедшего, к большому несчастью демона, лишь вскользь. Сделав правой ногой полшага назад, Кор вновь бегло осмотрелся вокруг, пользуясь тем, что являлся одним из немногих, кто практически не пострадал от вспышки. Что странно - незадолго до этого Пёстрый во всеуслышание как раз пригрозил явить Дэймону "чудо магии света". Но как минимум некоторые люди, вероятно, посчитав, что Пёстрый всего лишь пускает пыль в глаза охотнику, намёк на событие, заведомо невозможное в нынешней ситуации, благополучно сумели проморгать. К счастью, были и те, кому повезло чуть больше - как, например, Сильвара с рыжей девочкой, которых своим телом кое-как закрывал Тихо, не говоря уже о Нире, так и не пришедшей в сознание. Сам найтмер в "списке пострадавших" находился где-то посерёдке - "красноглазый пугач" поймал вспышку периферическим зрением и с жалобным ржанием тут же постарался проморгаться как можно скорее, даже чуть пошатнувшись от произошедшего.
"Прости, малыш - некогда..." - сожалея о том, что ни пожалеть, ни приласкать, ни даже дать передышку своему любимцу тёмный просто не мог, он, резко мотнув головой в то же время, что и ночной кошмар, тут же крикнул:
- Тишак, родненький, толкни Сильвару к ближней стенке - давай-давай-давай!..
Понуро фыркнув, э'раэль, всё ещё не проморгавшись, сделал неловкий шаг вперёд, легонько бодая волшебницу своей головой в знак извинений и немой просьбы помочь друг другу, ибо пока возникал логичный вопрос, кто кого должен проводить.
В этот момент внимание Пёстрого привлёк Синдари - как своим возгласом, так и последовавшим за ним броском оружия.
"Больно мне эта деревяшка поможет..." - мрачно подумал Джейсон и, тут же шагнув вперёд с полным оборотом вправо, всё же поймал предложенный союзником посох в левую руку и тут же нажал на одну из клавиш, высвобождая один из клинков. Вернее, "скинутый" - самому шуту в настоящий момент явно эта вещь не сдалась.
"Впрочем, у меня только нож и... Минуточку!.." - возразил сам себе Пёстрый и, хищно улыбнувшись, бегом поспешил оказаться у Дэймона за спиной, пока тот окончательно не пришёл в себя.
"Лишь бы этот дуболом снова не дёрнулся - и тогда, может, ещё поживём..." - тут же хмурясь, мысленно добавил Кор, подготавливая почву для второго витка "дипломатических игр". Полшага назад левой ногой - и посох с сюрпризом тут же воткнулся в землю, а затем рыцарь, сделав шаг вперёд, негромко - так, чтобы услышал его только провозглашённый хранитель деревни - сказал:
- Хочешь вылезти из этого дерьма - подыграй, дымовая - в моём левом кармане...
Оставалось только надеяться, что жриц от демониц удалось кое-как отсечь, чтобы незваные гости могли беспрепятственно обратить на Джейсона своё внимание, когда настанет момент истины. А что это самое внимание не будет стоить ему головы, не говоря уже о хотя бы минимальном содействии импульсивного охотника на ведьм, без которого вся эта интрига не стоит и выеденного яйца... На это оставалось только молиться. Даже притом, что слова о поимке свидетельствовали скорее о необходимости доставить антимага живым, а не мёртвым, на чём в основном и строилась вся авантюра Кора. Особенно притом, что максимум, который в этой ситуации вообще можно было выгадать - это выгадать немного времени.
"Амелия... Хранитель мой во веки вечные, назначенный провидением Мрачного Лорда. По воле Его хранила ты меня от бед и горестей. В тяжкий час взываю к тебе, зная, что ты меня не услышишь... Поделись со мной своей решимостью, помоги исполнить волю Господню. А́мен." - безмолвная молитва заставила демона мягко улыбнуться и... успокоиться, что в настоящей ситуации было весьма кстати.
Выудив обратным хватом метательный нож из внутреннего кармана плаща, Кор шумно выдохнул в сторону и предпринял попытку взять охотника в заложники, имея целью поймать Дэймона в захват за шею с одной стороны и приставить холодное лезвие клинка - с другой.

Покрутив головой, Яте сконцентрировалась на соседке по комнате. Девушка, по виду - типичная "северянка", как звала таких степнячка, а значит вряд ли представляла какую-то угрозу для нее. Скорее, они просто попали в одну и ту же переделку.
Прищурившись, чтоб не выдать, как ее развеселила случайная неуклюжесть незнакомки, барахтавшейся, чтоб откинуть длинные юбки обратно на мягкие части, Кила убрала волосы со лба, и направилась к девушке, старательно удерживая угрюмое выражение на лице и деловитый холод в голосе:
- Встать можешь? - надо было дать северянке понять, что степнячка вовсе не собирается с ней тут дружить. Проблема-решение, никаких приятельствований. - Или зашиблась? - "холод и деловитость" уровня степняк-имперец обычно проявлялась во взаимном высокомерии. Степняки считали жителей каменных домов мягкотелыми трусами, ремесленниками и дураками, годными только для угона в рабство, если удастся разграбить деревеньку, не сумевшую откупиться. Большие кланы могли прихлынуть волной под стены крепости и знатно испортить жизнь их обитателям. А Имперцы, конечно, считали всадников дикарями, опасными и свирепыми, но тупыми и необразованными. В общем, стороны имели свои основания для неприязни, а Яте так и не до конца поняла, что это совсем другой мир, а не неизведанная ею досель часть предыдущего. Так что нечего было приветничать с девушкой, так Кила полагала. Но и бросаться на нее не стоит, равно как и игнорировать.

Степнячка вздрогнула, когда откуда-то сверху завещал голос, принадлежавший вроде как женщине, но словно и не живой, а... словно гвоздем по щиту железному царапали, и скрежет тот в слова складывался.
Обернувшись, она с недоверием уставилась ладони, парящие в воздухе, помахала рукой над и под, словно старалась найти невидимые глазу нити.
- А зачем нам это глотать? - никакого доверия к предложенной участи она не испытала. - Сара - ты?

Квест-игра "Чтобы выжить!" - Яте Кила.

Битва продолжалась уже довольно долго: основная её часть перенеслась на сторону Арисы – наемники, осознав, что та какой-то магией заставила капитана убить себя, шли на неё, и чтобы отомстить, и чтобы избежать такой же участи. Вурвен продолжал пробираться к эльфу, а Иллия продолжала судорожно сжимать поводья лошади. Она не могла уйти, не могла заставить себя пойти против наемников, или против вампира с оборотнем, да и сил на борьбу уже не имела: жалкие остатки магии, плескавшиеся где-то внутри не смогли бы даже спасти её жизни в случае ранения, поэтому всё, что ей оставалось – это стараться не привлечь к себе чужого внимания, затаиться и переждать, в надежде, что появится возможность вырваться.
Тем временем оборотень вступил в бой с Карстом, заместитель капитана намеревался закончить их с капитаном миссию, но волк, даже не стал на того отвлекаться в своем движении к магу: он яростно отмахнулся лапой от очередной атаки, и наемник, описав живописную дугу, с неприятным хрустом упал где-то невдалеке от ангела. Девушка даже не успела толком ничего понять, как разъяренный мужчина, подскочив с места, едва придерживая левую руку в нескольких местах вывернувшуюся под немыслимыми углами, перенаправил свой гнев на ближайшего противника – на Иллию. Ангел постаралась отскочить, но слабость после неоднократного применения магии, не позволила ей быть достаточно ловкой, она почувствовала, как заложило ухо и только после этого пришла боль, словно ей не удалось пару минут назад увернуться от копыт лошади и одно из них приложило её по лицу, но это было не копыто, а крепкий кулак бывалого воина. Девушка попыталась отойти, но за красноватой пеленой от удара перед глазами, не могла толком разобрать пути, почувствовала еще один удар, осознав, что падает, постаралась укрыться за крыльями. Но разве ж могли они остановить обезумевшего наемника? Всего спустя пару ударов, Иллие показалась, что вся она состоит из сплошной боли, она старалась призвать свет, чтобы залечить хотя бы несколько ранений, но истощённая магия не отзывалась. Она сжалась на мокрой болотистой земле, но удары продолжали сыпаться вновь и вновь, ей казалось, что она неустанно слышит хруст собственных костей. Сколько это продолжалось? Трудно сказать, но на смену боли пришла тьма.
Жарко. Поначалу ей показалось, что жар съедает её изнутри, но придя в себя окончательно, девушка поняла, что жарко вокруг, словно бы она не на болотах, а в пустыне. «В пустыне!?» - от внезапно пришедшей в голову мысли Иллия резко открыла глаза и обомлела – она и правда была в пустыне, а позади неё на лошади был Расшар. «Быть того не может! Как?!» - ангел была так удивлена, что даже удивленно посмотрела на спутника, которого ещё недавно считала пропавшим, о тут же отвела взгляд, смутившись собственной наглости. И тут же взглядом наткнулась на Сиама – теперь она была уверена, что случилось что-то очень странное, ведь она превосходно помнила, что наемник погиб о время песчаной бури в оазисе. Ангел скользнула взглядом по каравану – он был таким, каким она помнила его еще до прибытия в оазис. Девушка боялась даже подумать, о том удивительном, что случилось, но одна мысль билась в голове очень четко – в этом есть какой-то смысл. Если она действительно вернулась назад во времени, то с какой-то целью. Иллия пыталась припомнить все то, что происходило с ней после этого момента, и единственное событие, которое приходило ей в голову – смерть Сиама. Она до сих пор чувствовала едкое чувство вины за то, что наемник погиб, и она довольно быстро убедила себя, что она снова в этом моменте времени, в этом месте, чтобы спасти его. Оставшуюся до оазиса часть пути ангел провела в раздумьях о том, как избежать попытки наемника её схватить во время песчаной бури, и дальнейшей его гибели от рук Расшара, но все, что она смогла придумать, так это спрятаться в другом месте, отличном от того, что указал ей спутник, и о котором погибший, по его словам, узнал, читая по губам.
Именно поэтому, когда оазис скрылся под покровом бушующего песка, Иллия скрылась в редких зарослях кустарника, недалеко от озера, сквозь пелену бури она могла различить лишь силуэты сражающихся, ей даже показалось, что она видела, как к её предполагаемому укрытию скользнула мужская фигура, девушка практически вжалась в землю, стараясь избежать этой роковой встречи, но тут почувствовала, как её лодыжку сжала стальная хватка. Ангел вскрикнула от испуга и подскочила на месте – её нашел один из скелетов, что настойчиво атаковали караван. Девушка могла бы от него избавиться магией, но это опять привлекло бы внимание, но раньше, чем Иллия успела что-то предпринять, хватка мертвеца ослабла – Сиам не церемонясь отсек руку, что посмела коснуться его добычи. Избежать встречи не удалось. Когда наемник сгреб ангела в охапку, та лишь сдавленно взвизгнула, но придя в себя, попыталась вырваться, все это время выискивая взглядом Расшара. Она помнила, как зол был тот из-за того, что она ослушалась и применила магию, поэтому не спешила повторять той ошибки.
Воин возник рядом неожиданно – в глазах его плескалась ярость, после первого удара Сиам ослабил хватку, буквально выронив ангела из рук. Девушка неуклюже плюхнулась на песок, но тут же подскочила – она верила, что должна не дать наемнику погибнуть, но уже видела, как знакомо взметнулось копье Расшара, она не успела даже толком осознать, что натворила, только на миг грудь обожгло - это была точеная сталь. Иллия ошарашенно опустила взгляд на багряное пятно, расползающееся по её блузке. Когда она успела возомнить себя стеной между сражающимися мужчинами? Она не успела призвать свет, чтобы залечить ранение, успела только увидеть, как рванул к ней Расшар что-то крича, а после вновь погрузилась во тьму.
И снова её привел в себя жар, и вновь первые мгновения она не верила в происходящее, даже коснулась рукой груди, опасаясь, что там будет глубокий порез или его след, но ничего подобного не обнаружила. «Я ошиблась?» - ангел аккуратно глянула на Сиама – неужели, спасти его не было целью её возвращения? Или же то была не единственная цель? От обилия мыслей и пустынной жары у девушки даже голова разболелась, но ни одним из обдуманных вариантов девушка не оказалась довольна, и в итоге остановилась на том, чтобы попытаться спасти наемника и не погибнуть самой. Но как только она попыталась уберечь и себя, произошедшее вернулось к изначальному порядку: Сиам все же погиб, Расшар в гневе ударил её по щеке, а наемники, увидев убийство главаря, также, как и в тот раз, ловко свалили воина. Иллия замешалась: сбежать, как и тогда, или же остаться? Но страх был сильнее желания что-то изменить, и ангел взмыла в небо, и, как и тогда вслед за ней отправился ястреб, она пыталась уйти, но оборотень не зря столько лет служил торговцу, и ангел вновь оказалась прижатой слишком близко к песку, неудачно повела крылом и упала. И вновь Икар уговаривал её отправиться вслед за караваном, чтобы не бросать Расшара, но сейчас она знала – он делает это, чтобы заманить её в ловушку к торговцу. Когда старик, как и тогда улетел, оставляя её один на один с тягостными мыслями, Иллия уже приняла решение: она знала, что спутник её сможет выжить и спастись, но для неё это должно было обернуться очередным рабством, а позже и смертью. Так почему бы просто не попробовать сбежать? Попробовать сейчас, когда Икар уверен, что она поддастся сомнениям и последует в город, а значит не скоро бросится за ней в погоню. Ангел сомневалась лишь немного, а после вернулась к оазису – напилась, посмотрела на следы повозок, уходящие в сторону города, и, глубоко вдохнув, устремилась в противоположную сторону. Ей не хотелось умирать.
Она летела так долго, как могла, отдыхала совсем немного, и летела снова, словно слышала за спиной дыхание смерти. Но, если б она знала, в какую сторону её унесло, ни за чтобы так не торопилась – ведь ангелу не место в темных землях. Но она даже не успела осознать, почувствовала только пронизывающий холод, словно сердце её сжали стальные тиски, она испуганно рванула к свету внутри, но тот не отозвался. Словно чья-то злая воля заперла его, все тело её свело судорогой, и крылья, потерявшие контроль, стали бесполезным аксессуаром – она стремительно приближалась к земле, пыталась бороться – пробиться к свету, вновь обрести контроль над крыльями, но все было бесполезно. Падение. Тьма.
Жара. Иллия вздрогнула, проснувшись в седле, и едва не расплакалась – как же так, чтобы она не делала, её ждала лишь смерть. Сердце ангела сжалось: если она не может ничего сделать, то какой смысл бороться? Девушка позволила событиям подхватить её, уж лучше она поживет подольше, чем вновь умрёт в течение суток. Казалось, она со стороны наблюдала за собой: вот вновь из-за неё погиб Сиам, вновь Расшар оказался на арене, вновь она попыталась ему помочь, и вновь в её кожу впилась пчела. И снова её спутник пропал поутру, она даже была готова к встрече чужими кулаками, но, когда вмешался Арин, не стала прислушиваться к его словам. Зачем надеяться на помощь того, кто исчезнет спустя пару суток? Правда это стало её роковой ошибкой – она недооценила, какую помощь беловолосый оказал во время боя с гигантским пустынным червем. Она слишком понадеялась на то, что события сами приведут её туда, куда суждено, и вновь стала жертвой изменившихся обстоятельств. Вот она приближается к врагу, уверенная, что тот достаточно отвлечен, но ведь Арину не было нужды слишком рисковать ради всех этих незнакомцев, и гигантские полные зубов челюсти твари сомкнулись, заключая ангела в смертельные тиски, буквально перетирая в мгновение ока, так быстро, что даже уже почти готовое заклинание не успело сорваться с кончиков пальцев. Боль и тьма.
Жар, она почти уже привыкла к нему, но привыкнуть к роковому кругу смертей было невозможно, придя, в себя девушка расплакалась, вызвав немалое удивление Расшара – он же не знал, что с ней творилось все это время. Иллия попыталась даже рассказать, но её сбивчивые слова вперемешку со всхлипами воин принял за переживания по поводу дурного сна. А возразить ему она не смогла. Её охватило отчаяние – она не понимала, почему это происходит с ней, почему ей даже малой подсказки не дают на то, что ей нужно сделать, чтобы избежать такой ужасной участи? С трудом пережив истерику, девушка словно бы впала в апатию – она бездумно повторяла действия, что уже совершала раньше, с одной лишь целью – хотя б прожить чуть больше до следующего круга боли, тьмы и смерти.
Очнулась девушка от накатившей на неё апатии только тогда, когда спутник протянул ей знакомую шкатулку, он помнила этот подарок очень хорошо, но, если ей суждено погибнуть – не стоит тратить на неё такую красоту.
- Простите, я не могу принять, - тихо прошептала Иллия, отказываясь от красивой подвески с рубиновой каплей, чем явно обидела или разозлила мужчину, тот с недовольным видом покинул комнату, и ангел помнила, что больше они не увидятся. Жаль, что им пришлось расстаться так. Эта обида снедала её весь дальнейший путь, но в этот раз игнорировать слова Арина Иллия не стала, слишком свежи были раны от ощущения смерти в гигантских челюстях, но, кажется, она все равно ждала уже известного конца. Знакомые болота, знакомые лодки, все тот же городок на воде. Когда лодки вышли из города в утреннем тумане, ангел считала часы до погибели. Взгляд девушки упал на воду: темную, кажущуюся густой: «Такая смерть будет не так страшна, как та, что ждет впереди», - пронеслась шальная мысль. Иллия вздрогнула – как могла она подумать о таком? Но… Как было и не подумать? Она вспомнила хруст собственных костей, который ей слышался в каждом ударе разъяренного Карста, и сама не поняла, как перегнувшись через край лодки почти без брызг и плеска ушла под тёмную воду. Всего через десяток секунд ей захотелось вдохнуть, на миг организм воспротивился произошедшему – легкие не хотели наполняться водой, и в этот момент в густой темной воде она увидела силуэт, он даже показался ей знакомым, а еще услышала голос, сладкий словно мёд:
- Нет… не принесла… почему? – Иллия попыталась спросить, что нужно было принести, и тут легкие обожгло ворвавшейся в них водой. И снова тьма.
Жар, после темной прохлады воды, он казался совсем невыносимым. Кого же она увидела там? Принадлежал ли голос, что она услышала силуэту, или все это было предсмертной агонией её измученного организма? Не давало покоя и то, что очертания, что она увидела сквозь густую воду, показались знакомыми. Но кто? Где она могла видеть хозяйку того сладкого голоса? Вместо апатии теперь ангела съедало беспокойство – она искала ответы на мучавшие её вопросы, продолжая проживать одно и то же, по одному и тому же сценарию, авторства не иначе как злого гения.
Во время сна в городе, перед возвращением в пустыню, Иллия вновь увидела силуэт во сне и в этот раз ей показалось, что вместо ног у незнакомки был рыбий хвост. «Русалка? Может ли быть?» - сон ничем не помог, лишь напомнил о том, что слишком знакомыми казались черты подводной жительницы. Ангел уже была готова отчаянно всматриваться в лица всех встречных женщин, как только выйдет. Нужно было только подождать, когда Расшар откроет уже знакомую ей шкатулку и отказаться. Она бросила мимолётный взгляд, только чтобы ещё раз полюбоваться красотой и изяществом девушки, что удерживала багряную каплю, и обомлела. «Не принесла!» - пронеслось у неё в голове, ведь из шкатулки на неё смотрела точная копия недавней знакомой, только с ногами, вместо хвоста. Она не отказалась от подарка! Более того, у неё появилась цель, ведь, возможно, именно этот кулон она должна была принести сладкоголосой незнакомке.
Теперь Иллия с нетерпением проживала уже известные события, с нетерпением и тайным страхом – вдруг она опять ошиблась? Вдруг и эта попытка приведет её только к ещё более страшной смерти? За ночь, проведенную караваном в городке на озере, девушка от беспокойства не смогла сомкнуть глаз. Сможет ли она? Получится ли у неё вырваться из этой жуткой череды смертей? Когда она услышала сборы наемников, её даже охватило ощущение предвкушения чего-то, но она раз за разом пыталась прогнать такие мысли – чтобы не сильно разочароваться в случае ошибки.
Когда лодки начали скользить по темной воде, что в прошлый раз приняла ангела приятной прохладой, девушке казалось, что сердце её бьется так гулко, что его слышно даже на берегу. Иллия аккуратно сняла с шеи цепочку с подвеской, и опустила руку с ней в воду. Ничего не произошло. Казалось сердце ангела от разочарования пропустило несколько ударов. Но тут ей почудилось, что будто бы что-то под водой коснулось её руки, ангел лишь ощутила, как подвеска, словно по своей воле, выскользнула из рук, а в голове вновь зазвучал медовый голос:
- Спасибо…

Иллиситсина