В уютно обставленной комнате царила суматоха, шум и беспорядок. Неожиданная новость вполне благополучной и уважаемой семьи Лукс — родился малыш с просто недопустимым недостатком — сокрушила до глубины души поместье на окраине маленького городка с названием Рисус. Хозяйка Спериана Лукс в недоумении пыталась объяснить своему мужу такое неловкое событие. Мальчик родился без хвоста. Нет, он был, но настолько короткий, что не превышал длины четырех сложенных вместе пальцев, хотя у уважающего себя мистера Тимиора Лукса был потрясающий хвост, еще при рождении превышающий длину десяти, а то и всех двенадцати пальцев.

Кто бы мог подумать, что такое случится, и не с кем-нибудь, а с мадам Сперианой и ее мужем? Тимиор, нервно меряя спальную комнату своей жены, пытался придумать, как удержать неприятную новость в пределах поместья Лукс и не пошатнуть свой недюжий авторитет среди горожан.

— Спера, дорогая, скажи мне, как такое могло случиться? — дама, порядком ослабленная после родов своего дитя и мало спавшая из-за всей этой суматохи, изредка следила за ним взглядом из-под полуприкрытых век, силясь разглядеть сквозь размытые образы. Пусть мадам Лукс уже было за двадцать пять, она с неохотой позволила завести себе первого ребенка. Вероятно, она знала, к чему это могло привести. — Что мне делать? Как нам быть?

Спериана глухо застонала, потирая глаза, затем приподнялась на локтях, прищуриваясь. Она смотрела на мистера Лукса с изможденной улыбкой, в уголках ее глаз собирались крупные капли слез счастья с примесями горя за неполноценность своей крови. Женщина начала говорить, сначала ее голос звучал глухо и невнятно, но затем она прокашлялась, и можно было разобрать слова:

— Тими, пожалуйста, не мельтеши перед глазами. Голова и так кружится, без твоей помощи, — ослабшие руки не сумели удерживать и далее даму, и она опала снова на постель, в шелковые объятия многочисленных подушек и одеял, — Лучше позови сюда Эмили и накажи ей: «Ни слова, никто, никогда и никому». Она девушка острого ума и сумеет понять, что это серьезнее, чем обычные поручения за клубникой к миссис Фестине или сбор трав на опушке Силве.

Муж новоиспеченной матери остановился и легко поклонился, на время прощаясь с дамой своего сердца. Когда он уходил, его песочного цвета хвост с кисточкой стоял ровно, словно труба, а кончик едва-едва подрагивал. Спера отметила, что Тимиору почти удалось скрыть свое волнение и страх по поводу ребенка.

А ведь ему не дали даже имя. Хотя, это не столь важно на данный момент. Нет, нужно назвать малыша сейчас, пока нет свидетелей, и никто бы не смог оспорить ее выбор. Спериана долго думала, отдыхая, и наконец, решилась встать, даже в ущерб своему состоянию здоровья.

Пари долго бранилась с Тими, она говорила, что у Сперы мало витаминов, ей нужен покой. Но муж, настырный и встревоженный выгнал старушку, пригрозив - она может не вернуться.

Падая, снова вставая, сдерживая слабость, мадам Лукс пошатываясь и придерживаясь за мебель и стены, медленно, но торопливо побрела к сероватой двери рядом с ее кроватью. Детская комната. Вся в белых и зеленоватых цветах, она отличалась от всей обстановки дома таким сочетанием. Кроватка, грубо сколоченная, стояла в дальнем углу, освященная светом тусклой масляной лампы. В благополучных семьях благородней считалось масло, нежели электричество.

Гулко отдавались по деревянному полу босые ножки миссис. Ее тяжелое дыхание могло показаться страшным. Но малыш не проснулся. Он даже не шелохнулся, когда леди Спериана наклонила кроватку в свою сторону и дотронулась холодными пальцами до внезапно горячего лобика дитя.

Да, хвоста почти не было. Лишь жалкий кусочек его, будто остальное отрубили, беспощадно лишая этого достоинства — носить длинный и сильный хвост. Тепло улыбнувшись маленькому спящему человечку, она провела по его щеке, и несильно дотронулась до розового носика. Дети для нее — неведомая игрушка, которую она встречала впервые. Что и говорить, мадам Лукс самая младшая в семье, обладательница самого хрупкого хвоста и горячего нрава просто не понимала, как в ней могло поместиться это нечто, которое другие ласково называют «малыш». Теперь же она знает, ничего, кроме благоговения, нежности и чуточку жалости сын у женщины не вызывает. Наклонившись, постанывая, она тихо, едва различимо прошептала в ушко ребенку:

— Ты вылитый Катси, — улыбнувшись, мать поспешила отойти от кроватки. Она услышала шаги. Тимиор вернулся вместе с Эмели. И последняя была зла, если судить по ее топанью, отдающемуся в ушах, — Ты вылитый Катси...

— Гляди, сейчас я перепрыгну эту бездонную пропасть, в которой летает дракон! — Катси чуть согнул ноги в коленях, при этом махая руками, словно ветряные мельницы, которые стоят всего в нескольких милях от города. Амора звонко рассмеялась, теребя свой длинный сероватый хвост, оканчивающийся гибким кончиком. Он был тонким, девочка его повреждала уже три раза за свою жизнь. Внешне она тоже была сероватой: темные волосы, пухлые щеки, маленький рост и тонкие запястья.

Дети находились в детской комнате семьи Лукс, где играли в отважных путешественников, которые ищут своего похищенного злыми драконами друга. Устроив бардак в помещении, они создали лабиринт, сквозь который им приходилось пробираться по определенным правилам. Если две кочки состоят из красных вещей, то нужно прыгать, скрестив руки на груди, если зеленые — можно только перешагивать, если синие — прыжок на одной ноге. Спасать нужно было Мая, младшего брата нашего героя.

Май всего на два года младше Ката, он похож на своего отца столь явственно, что старший брат просто терялся на фоне семьи. Зеленые глаза, вытянутое и узкое лицо, смуглая кожа и жесткие соломенного цвета волосы. Большей частью дамы восхищались детьми Сперы, но были те, кто косо смотрел на старшего сына, замечая некоторую странность — никто не видел хвоста Катси. Некоторые списывали это на стеснение подростка, а иные глубокомысленно хмыкали, прозрачно намекая на заинтересованность некоторых господ в силу подобной таинственности.

Но вернемся к драконам. Кат несколько секунд решался, оттолкнулся, а потом шмякнулся на пол, нелепо растянувшись на вещах. Сначала мальчишка не поверил в свою неудачу, но затем почувствовал боль. Глаза защипало, а руки непроизвольно коснулись ушибленного места. Амора снова засмеялась, не поняв трагичность произошедшего, и замолкла лишь в тот момент, когда ее приятель по играм, охая и всхлипывая, звал Эмили и уходил, грозя кулаком бедным игрушкам. Вскоре они дорого заплатят за свою ненадежность.

Из дальнего угла посыпались вещи — Май раскапывался, услышав звуки удара. Его лицо выглядело заспанным, а на коже остались отпечатки от складок тканей. Размахивая довольно-таки длинным хвостом, он поспешил на выход, пока взрослые не увидели, что они учинили. Больше всех достанется Аморе и Катсу, ну, а младший брат получит выговор не только от няни, но и от отца.

Эмили пришла с запозданием. Крепко удерживая мальчишку, она грозно осмотрела комнату, но затем ее лицо смягчилось. Она глубоко вдохнула и, поправив полы рабочего платья, успокаивающе проговорила Кату:

— Малыш, это всего лишь ушиб, который пройдет, если ты не будешь про него вспоминать, — утерев ребенку слезы, няня присела на стул. После того как малышня наиграется, ей еще придется разгребать этот завал и отчитываться Спериане и ее мужу о случившемся.

— Зачем ты прыгал, Катси? Ты ведь знал, что не сможешь перемахнуть такое расстояние.

Взрослая обняла мальчика, гладя его по спине. В комнате повисла тишина, юная леди Амора подошла поближе, почти неслышно ступая по полу. Ей было интересно, что сделает Эмили. Почему она не отругала их, хотя обычно так и делала? Почему она так нежна, если раньше не скупилась на выговоры и наказания? Это оставалась загадкой.

— Эми, почему Катс не использовал хвост, когда прыгал? Тогда бы он точно не упал, — девочка не понимала, как он не использовал то, что ему, по идее, должна была дать природа. Няня отстранилась, недоверчиво глядя на любопытствующую:

— Не на все вопросы найдутся ответы. Кое-что лучше придержать у себя, чтобы не возникло глупых, изредка опасных ситуаций, — тепло улыбнувшись, Эмили ушла, не оборачиваясь на малышню и не трогая ни одной вещи в их комнате: - Уберетесь сами. Большие уже. По десять лет как-никак.

Прошло несколько минут, и Катси зашевелился. Гордо вздернув нос, он уселся на маленький стульчик, уронив с него все маленькие фигурки так любимых им оловянных солдатиков. Ами, уселась на месте рядом, подложив несколько мягких подушечек под пятую точку.

— Почему ты не воспользовался хвостом? Это же глупо, — ее невинный взгляд сверлил мальчика, не давая ему успокоиться. Он не знал, что же ответить приятельнице, не оскорбив ее и не нарушив обещанию «не говорить про свой дефект», отвернулся и опустил голову, кусая ногти. Катси хотел поведать свою тайну, но родители к этому не располагали. Что-то болтали про важное только им положение в обществе и благополучие семьи. — Почему ты не хочешь отвечать, Катс?

— Тебе это ненужно, Ами.

— У него просто хвоста нет, — расплывшись в хитрой ухмылке, из дверного проема показалась голова Мая. Судя по запаху, он был на кухне и сумел достать кое-что вкусное.

— Есть, — Катси возмутился, даже забыв про обещание ничего не говорить. — У меня есть, просто он слишком маленький. Мама сказала, что это не дефект, но все равно мне сложно будет так жить... Мне нравится мой хвост. Он намного лучше твоего, — показал пальцем мальчик, — им можно только мусор подметать или красить забор. Вот так.

— Ах так, — завязалась потасовка, в которой никто не пострадал. Вечером все помирились, сказав пару комплиментов про хвосты, а Амора весь последующий день упорно пыталась узнать, чей же хвост у Катса. Поздней ночью, вдоволь наобщавшись, она произнесла в пустоту:

— ...Есть, просто слишком маленький...

— Какую задачу нужно решить, леди Мэллер? — Катси сидел в кабинете отца вместе со своей наставницей, сменившей Эмили. Тимиор, скрипя зубами, выделил ему эту комнату, чтобы подросток смог полноценно заниматься учебой и не отвлекался на Мая. Преподавательница молча подала ученику пергамент, на котором ровными строчками было написано три задачи. — Благодарю.

Всеми силами стараясь выглядеть, как обычно себя ведут взрослые при посторонних людях, Кат взял листок тремя пальцами, оттопырив немного мизинец. В последние три года родители усиленно готовили мальчика умственно и физически. На помощь пришла дальняя родственница Сперы. Женщина, имея за плечами двадцать лет стажа преподавания в частных школах, согласилась обучать ее сына на условиях бесплатного проживания. Она не была зажиточной, даже не всегда могла себе позволить купить пару новых, приглянувшихся туфель.

«Химия», — с тоской подумал паренек, одной рукой придвигая к себе баночку с чернилами, а другой — пытаясь найти ручку. Леди Мэллер хмыкнула, присаживаясь в кресле, чуть поодаль от рабочего стола. Она знала, что ее подопечный не любит эту науку, слишком она непредсказуемая. А если неправильно посчитать количество какого-либо элемента, может произойти что-то опасное. Так было однажды, когда Катси без ведома более опытных попытался воспроизвести опыт с азотом... После он знатно получил и от родителей, и от няни, которая еще стояла при нем, и от новоиспеченной наставницы.

Кат приступил к выполнению теоретических заданий. Если ответы будут верным, далее последует практика, где он будет самостоятельно, пусть даже и под чутким руководством преподавательницы, измерять массу, выпаривать жидкость и далее по списку и условиям для проверки.

— Из двухсот пятидесяти граммов двадцатипроцентного раствора хлорида калия... — в последнее время мальчишка говорил себе вслух те слова, которые хотел запомнить. На данный момент это нужно было для того, чтобы правильно, не ошибаясь, записать условия, — Выпарили сто миллиграмм воды... Значит, нужно поставить пред водой минус. Какой стала массовая доля соли в растворе? Леди Мэллер, массовую долю нужно обозначать буквой омега?

В спешке записать свои мысли Катси допустил небрежность, и чернильные капельки окрасили пергамент в синеватый цвет, этакий леопард. Про себя чертыхнувшись, помня наказ отца при редкой встрече «никогда не употреблять непристойных слов в присутствии дамы», он переписал все заново. Задания на удивление были легкими, и наш герой справился с ними спустя совсем немного времени.

— Леди Мэллер, готово. Вы не могли бы проверить? — паренек оторвался от проверки коряво исписанного листа и заметил, что преподавательница куда-то ушла, а в комнате стоит Тимиор, сжимая в руках трость. Он повредил ногу, когда чинил крышу по прихоти Сперианы. К сожалению, хромота осталась на память. Катси вздрогнул, пытаясь резко встать и поклониться предку, но оступился и совсем не красиво упал бы, если бы не ухватился за угол стола.

— Отец, — пристыжено, с покрасневшими щеками и широко распахнутыми глазами, поприветствовал неожиданного гостя в своем собственном кабинете. Тимиор со скрытым раздражением махнул рукой и уселся на деревянный стул, смахнув с него стопку книг.

— Давно не виделись, — мужчина крутил в руках трость, подбирая слова для разговора. По его несколько тревожному взгляду Кат понял, что мать не знает о том, чего хочет его отец. — Время быстро проходит, Катси. Тебе уже скоро четырнадцать. Ты ведь знаешь, что это означает?

Конечно, он знал. Спериана еще несколько лет назад просветила мальчика по поводу церемонии, честно сказав, что по внешности будут судить о его личности, а по личности вынесут и вердикт о семье. И если качества хвоста покажутся обществу неприятными, неправильными, то не спасут ни прошлые заслуги перед городом, ни деньги. Паренек кивнул, опустив взгляд.

— Хорошо. Твоим младшим братом, Маем, заинтересовались влиятельные господа. Мадам Элберет изъявила желание связать браком ее единственную горячо любимую дочь и объединить рода Лукс и Моменти, — Тимиор делал большие паузы меж словами, пытаясь высказать предложения более мягко.

— Моему брату повезло, отец. Я рад за него и думаю, что для леди Аморы не сыскать лучшей пары, — Катси стоял в напряженной позе, выпрямив спину и держа руки, которые так и не выпустили листок с решениями, на весу. Когда придет наставница или позовут на обед?

— Да, я тоже рад... Но, она пока не решила точно. Ее крайне возмутило скрытие от общества твоего хвоста. Мадам Элберет подождет твоей церемонии и тогда решит, нужно ли заключать союз. Нет, я тебя не виню в... — отец шумно вздохнул и сжал руками виски, выронив трость. Повисло неловкое молчание, но паренек уже примерно догадывался, что хотел сказать его предок.

— Я мешаю? Извини, не хотел... — он улыбнулся, пряча за улыбкой обиду и пустоту. Мальчик сделал шаг-другой, а затем осмелел и непринужденно направился к выходу. — Доброго дня, отец.

Прежде чем прикрыть дверь, Катси услышал приглушенный голос мужчины:

— Спасибо, что понял. Мне жаль, мне очень жаль.

Сын понимал своего отца, он знал, каких усилий Тимиору стоит этот авторитет, этот дом, эти приемы. Но все же, если так получилось, то что поделать? Наш герой пока ответа не нашел.

Раздумывая, не отойдя от мыслей о своей ненужности семье, Катси забрел в столовую. В ожидании начала трапезы там уже сидели Спера, Май и леди Мэллер. Мать паренька выглядела несколько взволнованной. Кажется, это она послала отца за занимающимися, чтобы они спускались обедать в кругу семьи. Май играл с ложками, пытаясь согнуть каждую, лежащую пред ним. Серебро к счастью не гнулось. А леди Мэллер была более чем невозмутима. Подросток невольно позавидовал ее выдержки.

За этой женщиной кроется небольшой недостаток. Она не любила детей, обучая их. И когда сама родила, то просто не смогла вырастить ребенка самостоятельно. Леди Мэллер отдала его в приют города Рисус. С тех пор она неоднократно возвращалась забрать свою кровь, но ей отказывали. Если раньше молодая учительница могла расплакаться из-за порванного платья, то сейчас ее вряд ли тронет смерть одного из близких людей. Жизнь отточила личность этой дамы, выставив напоказ жесткость с безразличием.

Кивнув родительнице и брату, Кат уселся по правую руку от матери рядом с наставницей. Розанна, новая кухарка, суетилась и бегала из комнаты в комнату. Это ее первое обслуживание семьи Лукс. Она волнуется. Для начала трапезы нужны все члены семьи и все гости. Последние прибыли, а вот глава рода появляться не спешил. Сглаживая тишину, сам от себя такой смелости не ожидая, заговорил Май:

— Амора может стать моей женой, как мне исполнится четырнадцать, как и тебе, — хвастался. Он это любит. Катси изобразил на лице радость, изредка вставляя нужные вопросы. Мальчишка болтал о своей жизни, когда он, наконец, обретет право на голос, как он будет жить один, возможно, даже вместе с невестой. Май доволен подобной ситуацией, для него это веселая игра, в которой не сможет произойти ничего плохого. Ну, по крайней мере, нашему герою казались слова именно такими. Немного наивными, звучащими по-детски. Минут через двадцать вошел в столовую и Тимиор грузной походкой, припадая на одну ногу и тяжело вдыхая и выдыхая воздух. Спериана скривилась, увидев супруга.

— Ты снова курил? — она даже чуть привстала со стула. Голос мадам Лукс звучал бы грозно, если бы не был столь тонким. Сейчас ее возмущения могли вызвать разве что улыбку, - Сколько раз я говорила об их вреде? Тебе уже за сорок, а ведешь себя как десятилетний мальчишка. Где ты их достал? Я же все выкинула. Все, до последней сигары. До последней щепотки табака.

Она уселась за стол, гневно высверливая две дырки в мужчине, пока он устраивался и готовился к обеду. Май притих, Катси подобрался, немного отодвинув свой стул к матери.

— Дай хоть раз в несколько месяцев мне свободы, совсем задрала со своими глупыми убеждениями. Я сорок два года курил, ничего не случилось, столько же еще и прокурить смогу, — глава семейства заправил край большой салфетки себе под горло. — Розанна, разноси блюда да побыстрее. Я умираю с голоду.

Девушка засуетилась пуще прежнего. Спера сминала пальцами скатерть. Кат подумал, что если бы Тимиор подошел пораньше, то Рози уже смогла бы все разложить как нужно. Трапеза проходила в тишине. Одни из самых сложных по атмосфере традиций — это обеды по выходным. Должна собираться вся семья, проживающая в доме. Но не все ладят, как бы хотелось. Наш герой первый покинул комнату, направившись к себе. Его настрой не располагал к философским рассуждением матери и учениям леди Мэллер. Хотелось покоя.

Паренек безумно боялся предстающей церемонии, пусть она и выглядела, как призрачная преграда пред взрослой жизнью. Он бы не за что не посмел дерзнуть и показать свой хвост у всех на глазах. Даже Май не всегда мог не вызывать стеснения у старшего брата. Возможно, это комплекс. Да, это комплекс. По поводу внешности. Но, может как-нибудь избежать этого ритуала? Как помочь его семье не опозориться у общества на глазах?

Катси взял с прикроватной тумбочки фото всей семьи. Это одно из немногих изображений, выполненных современной техникой. Мир разделился будто бы на три части: интеллигенцию, которая мало признавала правильными любые усовершенствования типа телефонов или электронных часов; свободных людей, пользующихся всеми средствами без особых опасений и предрассудков; шагающих в ногу со временем, не признающих прошлых норм и средств. На снимке родственники изображены радостными, улыбающимися. Наш герой закрыл свою фигуру пальцами, чтобы посмотреть на получившееся. А почему бы и нет? Он забылся в мыслях, не заметив гостя.

— Катс, — это был Май, — ты грустишь из-за меня?

Двенадцатилетний мальчишка, уже переодетый для прогулки, без предупреждения запрыгнул на братскую кровать, повалив также и Ката. Оный не успел увернуться и нечаянно уронил фото. Раздался звук разбивающегося стекла.

— Нет, конечно. Как же я могу из-за тебя грустить? Ты о чем? — он лежал на спине, на его животе устроился Май, заглядывая в глаза и удерживая его руки строго по бокам, — Просто, как мне быть? Я не хочу рушить то, что уже построили родители. Мне кажется, я лишний.

— Нет, ты не лишний. Ни в коем случае, — младший брат привстал на локтях, — Папа рассказал о произошедшем. Я боялся, что ты уйдешь. Это было слишком резко с его стороны.

— Уйти? Почему?

— Ну, не знаю. Он вроде бы и ничего не высказал, но мне все равно за папу стыдно, — Май слез с парня, усаживаясь рядом, — Тем более он не сказал одной вещи: тобой тоже интересуются влиятельные господа. Откуда-то издалека. Правда, они не хотят выдавать за тебя замуж своих дочерей.

— А что же они тогда хотят сделать? — Катси повернулся на живот, опустив взгляд. Если это не дамы, то значит, джентльмены. Странно... — Ладно, можешь не говорить. Меня мало интересуют всякие глупости.

Он резко поднялся, хватаясь за бока Мая. Щекотка. Младший ее просто не выносил... Отвлекался.