| Клод д'Эстен
(вампир, 270 лет)
Патриарх рода д'Эстен.
Бизнесмен, один из Теней Корпорации. |
— Мы говорим о разном, владыка эльфов. Ты об многовековой истории, я о событиях произошедших совсем недавно. Ты со стороны своего народа, я со своей личной стороны, — он долил в кружки янтарной жидкости и отпил. Переговоры сами собой уходили на всё более зыбкую почву пока ещё не будя неистовый гнев, но явно не доставляя удовольствия. Что хуже, к малоприятным темам они добрались быстрее, чем к середине бутылки, и Клод был слишком трезв, чтобы относиться к ним с философской точки зрения. Впрочем, он никогда не будет достаточно пьян, чтобы согласиться со справедливостью обид, которые привели к гибели сестры. Его сестра была доброй и ласковой женщиной. Она не любила жестоких игр, не причиняла боль и питалась, на взгляд Клода, искусственно — исполняя необходимость, но не чувствуя особого удовольствия. Возможно, в мире хватает вампиров, которые заслужили смерти, но не она.
— Я никогда не любил рабства, — заговорил Клод, не позволяя себя зациклиться на уже образовывающемся потоке мыслей. — Ты верно говоришь про восстания и гнёт. История моей страны, страны, в которой я родился и вырос, доказала, что рабство всегда вызывает только ненависть и злобу. Среди моих товарищей есть бывшие рабы, есть и те, кого я выкупил и кому даровал свободу. Они решили остаться при мне из чувства верности и благодарности, а не из-за ошейника на шее, и им я доверяю свою жизнь, не ожидая удара в спину.
Клод отставил кружку и пошарил рукой по карманам, нащупывая пачку сигарет. Та обнаружилась почти сразу, но на то, чтобы достать её, вытащить сигарету, найти зажигалку и прикурить, уходило гораздо больше времени.
— Разливая сам пока, — предложил Клод. — Я вообще-то калека.
В конце концов, закурить удалось, и он продолжил.
— У меня нет собственных рабов, но я работорговец. Дело в том, что моё желание иметь хороший доход и понимание несправедливости этого мира превышают моральные принципы. То, что у меня нет рабов, по-моему, совсем не означает, что все должны отказаться от рабства и отпустить своё живоё имущество на волю. То, что я не люблю рабство, не означает, что оно противно и противоестественно, — вампир задумался. Намеренно уходя от самой опасной и больной точки, он невольно уводил тему слишком далеко от того, о чём они говорили.
— С точки зрения меня, вы слабы, неорганизованны и рождены для того, чтобы кто-то вами управлял. Скажи, Трандуил, если собака вдруг вцепится твоему ребенку или любимой женщине в лицо, ты убьёшь её? А ведь у собак, наверняка, немало многовековых претензий к приучившим их двуногим, — он внимательно посмотрел на эльфа. — Тебя оскорбляет то, что я говорю? Проглоти. Это всего лишь правда. Моя правда. Ты говоришь о многовековой мести, о возмездии, на которое вы имели право, я говорю, что кучке эльфам никогда не уничтожить вампиров. Как бы вы нас не называли — кровососами, пиявками — правда в том, что на нашей стороне сила, а на вашей что? Богиня? Дану, судя по всему, хочет вымирания своих детей, раз требует от вас таких подвигов, — он снова говорил не о том. Возможно, даже не с тем спорил. Возможно, он всё ещё пытается довести до конца разговор, который стоил ему руки, но подарил жизнь.
Клод сбивает пепел с сигареты.
— В твоих словах присутствуют верные мысли, но в целом ты пытаешься оправдывать глупость, и меня это злит. Вам нужно менять мышление, стать интересными не просто, как живой товар и отказаться от вражды. Вражда с нами, со мной лично, не приведёт к хорошим последствиям. Для меня вы все — та самая собака, которая неожиданно перегрызла горло моей возлюбленной сестре, — он говорил спокойно, на пробу и ощутил только готовность исполнить свою угрозу. Ярость, ненависть, злоба по-прежнему находились словно бы за стеклом. Клод видел их, но не ощущал. Возможно, дело было в алкоголе или обезболивающих. Может быть, в том, что он устал их чувствовать.
— Я тоже был у Рейли, Трандуил. Я спал и моя любимая сестра спала рядом, когда нас разбудил вой сигнализации и сработавшая противопожарная система. Нас облило ледяной водой, мы услышали выстрелы. На моей сестре было красивое платье и она бежала на шпильках, — Клод прервался, выпил, со стуком опустил кружку. — Вы убили её! Значит, были готовы к тому, что убьют вас. Я считаю так. А ты? Ты считаешь, что из-за многовековой обиды стоит всем лечь и сдохнуть? Не считаешь, конечно, раз говоришь о политике, но не понимаешь до конца, раз не видишь вины всего народа. Возможно, это придёт со временем.
Он откинулся на сидении и задумчиво рассматривал эльфа. Да, ему было хорошо известно, как умеет Максимилиан Лабиен расставлять приоритеты, но он всё ещё не понимал, что было именно в этом эльфе такого, что он решил сделать королём своего народа. Не рост же!
— Тебе очень повезло, что мы не встретились тогда, у Рейли, — произнёс Клод. Это не было угрозой, как таковой, но в ту ночь он убил немало ушастых и убил ещё больше позже. — Почему? — спросил он и тут же пояснил. — Почему у тебя не заладились отношения с соплеменниками? В чём суть ваших разногласий?
[22.10.2066] Быть царём так же плохо, как и не быть царём.
) и приступили к реорганизации такого монстра как ЦИЭМ. А так же сделали ещё много прикольных и весёлых штук в своих отыгрышах!
Уличные банды
