— и только там, где есть могилы, есть и воскресение —

Тело на каталке накрыто плотной белой простыней так, что из под нее выглядывают лишь изящные женские ступни с биркой, нацепленной на большой палец. Пара цифр, между которыми уместилась человеческая жизнь.
Сидни холодно, но холод этот не связан с тем, что она, босая, стоит на кафельном полу больничного морга — этот холод всегда с ней, в ней, но врачи говорят, что пройдет и это.
По крайней мере, Серену выписали по первому же ее требованию, а Сид осталась одна. Снова одна, как и на все дни Благодарения, когда родители уезжали, забыв дочерей в огромном и таком пустом доме, только в этот раз все гораздо хуже.
Сегодня с ней рядом только труп и любопытство, ведь Сидни никогда не видела мертвецов.
Протянув руку, девочка касается синеющей плоти кончиками пальцев, намереваясь откинуть покрывало, но человек под ним резко вздрагивает и начинает дышать.
— Твое существование противоестественно, невозможно иметь власть, данную лишь Богу, — говорит парень Серены, темноволосый, красивый, словно ожившая картина.
— Это не правильно, — говорит Сидни, хватая со столика рядом с каталкой острый скальпель и бьет им в грудь поднимающегося человека, исправляя свою невольную ошибку, убивая.
— Тебе стоит умереть, - говорят Сидни и Эли в унисон.

— а в её глазах лед, лед, лед,
сто последних лет, сто последних зим —

Сидни умерла за год до встречи с Виктором и Митчем.
Темные воды зимнего озера сомкнулись над светловолосыми макушками сестер Кларк и в голове тринадцатилетней девочки билась единственная мысль: «я не хочу умирать». Где-то там же пойманной в силки птицей билась еще одна, о сестре. Они росли вместе, дарили друг другу объятия, пока родители находили очередную отговорку не быть рядом, замерзали и умерли вместе.
Ей казалось, так будет всегда.
С того вечера мир для Сидни остановился, замер постоянным напоминанием о не удавшемся пикнике. В ее светлых глазах ледник и тот же холод поселился в улыбке Серены, чужой Серены, почти пугающей Серены.
Сестра говорит, что все будет в порядке, и Сидни идет за ней, будто зачарованная. Серена поет, манит следом и Сидни не может сопротивляться, словно волшебная дудочка сыграла свою песню.
Когда Виктор и Митч находят ее, она выглядит немногим лучше тех, кому ненароком дарила второй шанс — потерянная, грязная, с простреленной рукой и путаницей в мыслях.
Ветки беспощадно хлещут по лицу, а Серена за спиной зовет, поет, но в ушах Сидни все еще стоит оглушительное эхо пистолетного выстрела. Не Серена нажала на спусковой крючок, но именно она направляла руку Элиота Эвера.
Митч проявляет по отношению к ней больше видимой заботы, но Виктор чаще оказывается в одной комнате, пока ей снятся кошмары и его молчаливое присутствие помогает.
Сидни обнимает своего огромного пса, которого вытащила с того света, и улыбается — они почти похожи на семью.

Отредактировано Black PR (13 июня, 2019г. 21:55:11)