ОПИСАНИЕ
Вальравн, он же Валь, Рави, Вран, Лиса-в-перьях. Оборотень, родившийся в племени, был одновременно и со своим народом, и на короткой ноге со свободой. В детстве, казалось, был обычным ребёнком: играми с другими забавлялся, по дому матери и отцу помогал, да увлекался ремёслами и охотой. Но уже тогда в его глазах читалось нечто иное, словно маленький Валь знал о мире то, что другим недоступно. Его наблюдательность подмечала детали, которые детям в его возрасте казались неважными, а острый ум позволял схватывать всё на лету. В людском мире гением бы его назвали. Хитёр, как лиса, умён, как ворон, а изворотливости его позавидовала бы змея. Там, где одни в нём видели лидера, другие бы нарекли манипулятором, расчётливым зверем, что всегда добивался поставленных целей. Его притягательная энергетика и внутренняя сила привлекали к Вальравну других из племени, но не каждому было суждено пройти сквозь стену недоверия и осторожности, ибо ещё мальчишкой он придирчиво создавал свой круг общения.
Когда Рави подрос, растерял свою детскую наивность и стал серьёзнее, но лишь на первый взгляд. Внутри его - бушующее море эмоций, в которое он погружался с головой, и вечная непримиримая борьба, что шла и ночью, и днём. А коль находил что-то интересное для себя, со страстью непомерной отдавался делу, руководствуясь чувствами, не зная меры. И одной из таких интересных вещей стала беловолосая девочка по прозвищу Рей. Как-то раз отец отправил Рави к Ведающей за зельем, где мальчишка и познакомился с ней. А после его и беловолосую девчонку стали частенько замечать в компании друг друга.
Вскоре Рей познакомила Вальравна со своим братом, который тогда ходил в учениках Ведающей. Нетрудно было догадаться, что Рави поначалу с опаской поглядывал на мальчишку, часто насмехался над ним и провоцировал ссоры, а то и вовсе ревновал новую подругу, ибо отношения их порой выходили за границы семейных. Но позже стал замечать, что привязывается к мальчишке, сам того не желая. С тех самых пор троица была неразлучна. Они всё переживали вместе: и ссоры, и радости, почти каждый день бродили по землям острова, постигая неизведанное, и разговаривали ночи напролёт, сидя под звёздным небом.
Когда Вальравну исполнилось пятнадцать лет, пришло время обряда. Оборотни в племени думали, что Ведающая предречёт ему дух лиса, ибо парень очень многим напоминал этого зверя. Но в видениях она увидела ворона, чёрного, как ночное небо. Вирд и Рей предлагали свою помощь как дети Ведающей, но гордый Рав отказался, ведь этот путь он должен был пройти один. Вскоре над племенем он стал часто кружить в облике ворона.
Дни шли за днями, год за годом, а бессмертное трио оставалось неизменным. В какой-то момент Вальравн понял, что они больше ему, чем друзья. Они стали семьёй, частью его самого. Привычный быть независимым ни от кого и ни от чего Вран принял это, и даже свободолюбивая натура не возмутилась от осознания, что теперь он принадлежит не только себе. Знание того, что есть оборотни, ради которых он готов биться до последнего, отдать все силы ради их блага, грела его одинокую душу.
Но ничто не может длиться вечно, и даже бессмертной троице рано или поздно пришлось бы умереть. Только это случилось слишком рано, слишком неожиданно. Рей, его подруга, его названная сестра, его любовь, из-за своей детской болезни долго не могла пройти обряд, хоть и желала того больше всего, но запрет матери был неизменным. Однако новый Ведающий, Вирд, поддался на уговоры сестры и обрёк её на то, что хуже смерти: Рей до конца жизни оставалось скитаться в облике волчицы.
Это сломило Вальравна. Он, привыкший контролировать свои чувства, выплеснул их наружу в неистовой ярости к тому, кого считал виноватым. После обряда он кричал на Ведающего со слезами на глазах, швырялся всем, что попадалось под руку, лишь бы он понял, как Врану больно, как невыносимо терять близкого человека, да только забыл, что и Вирд утратил её точно так же. А ночью уже они оба молчаливо сидели на пороге дома травника, курили дурманящие самокрутки, вытирая кровь с разбитых костяшек пальцев и опухших губ.
С того момента они поменялись оба. Вальравн стал более безразличным к соплеменникам, ища утешения в игре с чувствами других и никого не подпуская слишком близко к сердцу, словно боясь, что прошлое может повториться вновь. Другим оборотням казалось, что его ни капли не задела утрата Рей, ибо Вран продолжал улыбаться, шутить, веселиться со всеми, словно ничего и не произошло. Мимолётные связи, разговоры у костра до утра с соплеменниками, песни и пляски, в которых он постоянно принимал участие, дурманящие травы - всё это было побегом от реальности, от себя настоящего. Настоящего, которого знал один лишь Вирд. Отношения с Ведающим были до жути странными: иногда Рави словно не замечал своего старого друга или даже отпускал в его сторону колкие шуточки и издёвки, а порой днями мог жить с ним в его опустевшем доме, коротая время разговорами и открывая свои истинные чувства, недоступные другим. И как бы не хотел Вальравн всем сердцем возненавидеть Вирда, прервать любые связи и никогда больше не видеть и не слышать его, раз за разом он всегда возвращался, в глубине души понимая, что он та его часть, без которой Вран не будет самим собой. Потому что Ведающий его понимал всегда, даже без слов, даже когда не рядом. Потому что они одинаковые, хоть и совершенно разные. Только о Рей они никогда не упоминали в присутствии друг друга.
С другими же Вальрав вёл себя играючи, хотя они даже и не догадывались об этом. Его манящий взгляд и чарующая улыбка располагали к себе многих, его обаяние и невообразимая сексуальная энергетика заставляли чувствовать себя так, словно прикасаешься к чему-то сокровенному, к недоступному другим, словно ты для Вальравна один единственный во всём мире. А острый ум и не по годам развитая мудрость делали его прекрасным собеседником. Вран с лёгкостью заводил знакомства, быстро располагая к себе своей простотой и одновременно едва уловимой тайной, которую многим хотелось понять, постичь. У него было полно приятелей и друзей в племени, с которыми ему нравилось общаться и которыми в какой-то степени он дорожил, и только один был не просто этим названием, а куда большим. Многие знали, что он ужасно эгоистичен, но не всем дано было понять, что за этим кроется страх быть уязвимым и преданным. Порой Рави мог казаться чересчур саркастичным, грубым и мрачным, даже в какой-то степени и устрашающим, но лишь для тех, кому он не раскрывал свою чувствительную натуру, ибо часто принимал многие вещи слишком близко к сердцу, хоть и не показывал этого в открытую. Конечно, находились и те, кто считал Вальравна самовлюблённой выскочкой и кого бесило его поведение, но на них он не обращал никакого внимания, ибо знал, что игнорирование куда ужаснее ненависти и мести.
