Если ты сейчас знала бы, как мне плохо без тебя быть.
Если я тогда знал бы, что я не смогу тебя забыть.
Все было просто обычно бы, не будь мы вздорны и вспыльчивы.
Не будь мы горды и глупы, все сложиться по другому могло бы…
Надо бы остыть и не злиться бы. Кто нам внушил эти принципы?
Обида ли в тебе сейчас говорила? Почему бы тебе просто не признаться в том, что ты рад видеть Офелию? Не сказать ей «спасибо» за то, что она приехала к тебе в тот момент, когда вся ее жизнь уже строилась где-то в стороне от тебя самого. Ее ведь и, правда, ждали, ты это знал. Тебе об этом любезно сообщил ее отец, в который раз напомнив о том правиле, которому ты был вынужден подчиняться. Ты вновь ее отталкиваешь, намеренно, видишь в ее глазах вопросы, тебе бы хотя бы на один из них дать ответ, но нет, опять молчишь, опять отводишь взгляд. Ты сам себе противен за эту слабость, ведь будь ты сильный, ты сумел бы просто сказать Офелии, что более не желаешь ее знать. Будь ты сильным, ты бы сумел сказать ей о том, что считаешь все эти годы ошибкой, перечеркивая все теплое, что только может храниться в Офелии по отношению к тебе. Тебе нужно, чтобы она тебя возненавидела, чтобы не оглядывалась назад, не ждала тебя, не гадала и не искала более ответов, на которые ты не можешь ответить. Тебе было нужно ее отпустить, но ты этого не мог, не мог по тому причине, что без нее ты не представлял своей же жизни. Даже на расстоянии, пусть в этом молчании, но вас все еще что-то связывает. Ты не желаешь верить в то, что Фелии забыла о днях в вашем прошлом, когда вы делали друг друга счастливыми. Ты не желаешь верить и в то, что с другим мужчиной она испытывает все те же чувства, что испытывала, когда рядом был ты. Тебе слишком сложно поверить в реальность, в правду, которая и была вашим настоящим, чтобы ты сумел окончательно отпустить все воспоминания, за которые продолжаешь держаться. Они для тебя вместо кислорода, вместо тепла, которое теперь уже не принадлежало тебе.
Ты усмехнулся разбитыми губами, пытаясь прикурить сигарету, раз, за разом щелкая зажигалкой. Разве драка была бессмысленной? Ты посмотрел на Офелию, все еще улыбаясь, ты бы сказал, что сейчас намеренно издевался над ней. Неужели она не понимает того, чего ты добивался? Неужели она совсем не понимает, что ты всеми силами привлекаешь ее внимание к себе? Ты не желаешь ее отпускать, не желаешь ее отпускать в то место, где ее ждали. У тебя была лишь одна ночь. Одна. Для того чтобы удержать Офелию у тебя больше не было времени, ты его растратил и хватаешь за последнюю возможность. Ты готов был дать себя покалечить, но добиться того, чтобы Фелия примчалась именно к тебе. Ты был пьян, до безумия пьян, но ты отлично отдавал себе отчет в том, что же ты творишь, когда толкнул, когда не извинился, когда дал себя ударить. В этом была вся Офелия. Твоя любимая женщина, которую ты предал. И ты слышал ее. Понимал все ее слова. Чувствовал ее волнения и страх. Ее боль. Но опять отталкивал. Делал еще больней. Медленно, очень медленно поворачивая нож, который всадил ей в спину, когда не сумел себя сдержать и изменил. Но разве на измену толкнула тебя не она? Разве только ты был повинен в том, что она день за днем отдалялась от тебя? Вы становились чужими, все еще живя под одной крышей, называя себя семьей, ты уже не спешил домой, ты уже не спешил к той, которую любил. Ты столько раз винил себя за то, что не можешь более подарить ей ребенка, что устал, устал чувствовать себя виноватым в этом.
- Все, что мне сейчас необходимо, так это то, чтобы ты от меня отстала! - ты не сдвинулся с места, даже после того, как Офелия отошла от тебя, и ты заметил, что за вами уже наблюдают офицеры, что и доставили тебя в этот участок. Ты все же сумел прикурить и уже делал первые затяжки, даваясь дымом. Забивая им свои легкие, уничтожая в них сладкий привкус, что выбрался на свободу, стоило лишь Офелии вновь приблизиться к тебе. – А знаешь, это не плохая идея. Там тихо. Спокойно. И знаешь, что самое главное? – ты спустился по лестнице, приблизившись к жене, впервые за этот вечер подходя к ней так близко, - там нет тебя. Ты задержался рядом с ней еще на секунду, смотря в ее глаза, умоляя ударить тебя или поцеловать, сделать хоть что-то, что поможет тебе перестать сходить с ума. Вы разрушаете мир вокруг себя, мир, который создавали вместе, то место, где она учила тебя любить, где ОНА показала тебя, что значит быть необходимым и желанным. Ты ведь так и не понял – за что она тебя любит. Все еще пытаешься это понять, вот только уже слишком поздно. Садишься в машину, захлопывая дверь, прикрывая глаза и почти не дыша, ты слушаешь, как бьется сердце твоей принцессы. Ты скучал по этому звуку. Без него твои дни были пусты, а ночи не нужны. Без него ты просто не слышал, как бьется твое собственное сердце. И вот теперь она вновь так рядом. Так далеко. И в горле застревают слова, так тобой и не произнесенные…
Если бы - а сколько этих "если бы",
Что нам помешали вместе быть?
Это не стихийное бедствие,
Только мы одни за них ответственны…
Мы видим лишь то, что хотим видеть. И верим в то, во что хотим верить. И это действует. Мы так часто врем себе, что через какое-то время сами начинаем верить. Мы так часто все отрицаем, что иногда не можем распознать правду, даже когда она у нас перед носом. Иногда реальность незаметно подкрадывается и кусает нас очень больно. Твоя реальность была во сне, который тебе снился этой ночью, но тебе еще предстоит понять, в тот момент, когда ты откроешь глаза, что твой сон обретает слишком четкие очертания и его уже невозможно прогнать, как кошмар. Да ты и не хотел. Ты не хотел избавляться от воспоминаний, что все еще мелькали в твоем сознании, ты лишь желал продлить эти видения. Наверное, так чувствует себя наркоман, в тот самый момент, когда действия наркотика ослабевает и нужна новая доза для того, чтобы продлить эту эйфорию. Ты пошевелился, перевернувшись на другой бок, и открыл глаза. Как два года назад, как все шестнадцать лет, ты сейчас просто смотрел, наблюдал за любимой. Вновь не дышал, боясь спугнуть этот момент, боясь нарушить ее уединение. Ты хотел у нее спросить почему она все еще здесь, почему не ушла, сколько прошло времени с того часа, когда вы вдвоем зашли в твою квартиру, в место, которое Офелии не было знакомо, да оно и для тебя было слишком чужим. Одно ее присутствие делала эту квартиру чуточку теплей и желанней для тебя. Но нужно ли тебе это? Разве не новую порцию боли ты ощутишь в тот момент, когда двери за Офелией закроются, и ты в очередной раз окажешься погруженный в тишину, что разрывала тебя на ошметки.
- Не помню, чтобы ты курила, - ты медленно сел, закутавшись в плед, немного дрожа от холода и слегка поморщившись, почувствовав резкую боль, где-то в районе ребер, - или это твое новое хобби, в компании твоего нового мужа? Девочки уже зовут его папой? Ты потянулся за бутылкой, что стояла рядом с диваном, на котором ты видимо и заснул, так и не добравшись до спальни, - спасибо, что посторожила меня, а то вдруг бы я решил с горя сигануть из окна, а теперь можешь проваливать. И не нужно больше приезжать. Фантазия проста, удовольствие приятно, а двойное удовольствие еще приятнее. С болью плохо, без боли лучше, но в реальности все иначе. В реальности боль существует для того, чтобы мы что-то поняли. Мы можем испытывать наслаждение, пока нам не станет плохо. Но так и должно быть.
