Постоянны в голове эти мысли о тебе...
[Изабель де Ла Круз | Isabel de la Cruz]
[Дочь Бога | Exposed, 2015]
Ana De Armas / Ана Де Армас
23 года, человек, воспитательница в детском саду. В хедканной Вселенной: Повелительница Времени, обладающая всем пакетом прилегающих способностей.
ОПИСАНИЕ ПЕРСОНАЖА:
[align=right]
Изабель — самый молодой воспитатель на территории Сан-Франциско, в его бедном районе уж точно. Здесь уживаются американцы и мексиканцы, кубинцы и доминиканцы. Изабель росла в семье доминиканцев, жила в соответствующем квартале. В последние несколько лет жила в доме семьи своего жениха, который проходил службу в Ираке. Хосе оставалось служить несколько месяцев, его семья дружная, и Изабель кажется, что она нашла свое место в жизни. Она мечтала о будущем, о собственных детях.[/align]
Однажды девушка возвращалась с небольшой, но достаточно шумной вечеринки. Путь ее лежал через метрополитен, одну из конечных станций. Девушка спокойно дожидалась своего поезда, как вдруг увидела чудо: мужчина в дорогом костюме шагнул с края платформы, и остался стоять в воздухе. Он левитировал. Смотря на девушку, он сделал несколько шагов вперед, после чего скрылся в прибывшем поезде. Изабель побежала за ним, но его уже и след простыл. По приходу домой, брюнетка рассказала свою историю семье Хосе, но над ней лишь все посмеялись. И очень зря.
В группе Изабель появляется новенькая девочка Элиза. Она выглядит нелюдимой, и поэтому Изабель больше времени уделяет ей. Они общаются, знакомятся, но девочка игнорирует остальных детей, не замечает их. Постепенно и воспитательница принимается делать также. Идя домой после работы, Изабель заходит в магазин игрушек, покупая девочке небольшую тряпичную пони — новый символ, знак, повод подружиться. На выходе из магазина Изабель встречает странную фигуру в белом платье. Они не общаются, фигура просто уходит, напугав Изабель. Это был знак.
Дома Изабель ожидала страшная новость — возлюбленный погиб на одном из сражений. Изабель не может пережить горе, как и перестать работать. На следующий день девушка снова в детском саду: день проходит, как обычно, родители забирают своих детей, пока не остается одна Элиза... Изабель подходит к ней, играющей с пони, и спрашивает, как малышка назвала свою любимую игрушку.
— Изабель...
Девушка принимается плакать при Элизе, паре детей и их родителей. Отказывается от их помощи, и просит оставить ее вместе с Элизой, пока за ней не придут ее родители. Изабель успокаивается, садик пустеет. Но за ребенком никто не приходит. И поэтому Изабель решает проводить Элизу домой. Оказалось, что девочка живет в одном из самых неблагоприятных домов города. Дверь в квартиру открывается, и девушка видит перед собой подвыпившего человека с отцами в ковбойской шляпе — отец, который поблагодарил за проводы девочки домой. Дверь закрывается перед носом Изабель.
Уже дома девушка чувствует тошноту, на следующий день решает обратиться к врачу, и так узнает, что беременна. Это невозможно, ведь Хосе был больше года в Ираке. Но Изабель принимает это как Божью помощь, и решает рассказать глубоко религиозной семье Хосе об этом. Но не встречает понимания. Девушку выставляют из квартиры, и ей ничего не остается, кроме как вернуться в квартиру своих родителей. Туда, откуда ей посчастливилось однажды сбежать...
Изабель устраивается работать официанткой в кафе, и в один из дней замечает фигуру в красном платье. Девушка старается игнорировать ее, делать свою работу.
Идут месяцы. Изабель готовится стать матерью, продолжает работать. Однажды на одной из оживленных улиц, девушка встречает бездомного с огромной продуктовой тележкой, половины содержимого которой осталось на Земле. Изабель принимается помогать ему, и вдруг мужчину узнает ее:
— Это была ты! Ты была тогда в метро! Я помню тебя!
Девушке ничего не остается, кроме как удивиться. Она никогда не видела этого мужчину раньше. Она бы спросила у него, но заметила на другой стороне дороги Элизу, которая явно собиралась броситься под машину. Изабель успевает вовремя, оттаскивая ее от края. Девушка замечает на шее Элизы следы от побоев, но девочка не хотела рассказывать об их природе. Тогда Изабель решает отвести девочку в парк, погулять с ней, помочь ей развеяться, а вечером и вовсе забирает ее домой. Тайком от родителей закрывает ее в спальне, и позволяет Элизе остаться до утра.
Утром перед сменой Изабель ведет Элизу домой. Посередине пути у девочки начинается истерика, и Изабель принимается успокаивать ее прямо на дороге. Фигура в красном платье снова появляется, пугает Изабель, и та скорее уводит девочку в сторону своего дома. Появление этой дамы Изабель восприняла как знак, и в этот раз игнорировать судьбу не стала.
— Я так рад, что ты вернулась домой, Изабель. Я больше тебя никогда не обижу, знай.
Вот, что сказал девушке отец однажды вечером. Через минуту мать сообщила, что уходит в магазин. А еще через десять после ее ухода, крик Элизы послышался из их спальни. Девочка выбежала, села на стол. И стала кричать.
МУЖЧИНА! МУЖЧИНА!
И в этот момент Изабель взяла в руки кухонный нож.
[7 лет]
Отец подошел сзади. Кинул на кровать. Раздвинул ноги.
Элиза кричала. Но мамы не было дома.
Она была в магазине.
Никто не услышал.
[23 года]
Он подошел сзади. Потянул к стене в недрах станции. Задрал юбку. Спустил штаны.
Изабель кричала. Но на станции никого не было.
Или всем было плевать.
Никто не услышал.
В двадцать три года Изабель была умнее. Лучший друг дал ей нож перед входом на станцию. Так, для самообороны. И он пригодился. Как только изнасилование было завершено, Изабель догнала своего насильника. Несколько раз ударила его ножом в спину, оставила нож в его теле и бросила его под идущий поезд.
В двадцать три года Изабель была умнее. Кухонный нож в квартире нашел свою цель: отец-насильник был убит несколькими ударами в живот. И брошен прямо у входа в кухню. Он уже спускал штаны, ублюдок.
А потом появилась фигура в черном плаще.
— Что ты здесь делаешь?
— Элиза.
— Когда я была маленькой, мне нравилось имя Элиза. Я просила, чтобы меня так называли.
Когда мать вернулась из магазина, Изабель сидела на стуле, Элиза на ее руках. Полиция приехала минутами позднее, подходили к ним, но девочки ничего не говорили.
Вернее девушка.
Все это время Изабель была одна.
Ведь никакой Элизы нет.
Игра воображения, как и мужчина в метро, как и фигуры в различных платьях.
Изабель и Элиза — это один человек.
Элиза лишь отражение больного прошлого.
Воспоминания, которые Изабель всегда хотела забыть...
ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ
(планы на игру / наигранная история / хедканоны / всё, что соигрок должен знать)
Тебе, наверное, интересно, дорогой игрок, почему же заявку на такого персонажа, пишет Доктор?
Я расскажу тебе.
Потому что я и Мастер позиционируем данного персонажа как нашего ребенка, которого Повелители Времени отобрали у нас, лишили и нас и ребенка воспоминаний друг о друге. Ребенка отправили на Землю к родителям, заставили его прожить такую сложную Земную жизнь. Мы не знаем друг о друге на момент начала игры, так что игрок начинает играть персонажем с запутанной историей, которая по ходу игры станет еще более запутанной. Ведь как только, Изабель, мы узнаем о тебе, то сделаем все, чтобы скорее найти тебя, и спасти от твоих несчастий. Помочь приобрести тебе покой душевный, покой жизненный, рассказать тебе, кто ты есть. И любить ребенка, что сейчас в тебе.
Прошу, если будешь брать роль, то будь активна!
Твои родители пока еще не знают о тебе, но как только узнают, никуда тебя не отпустят!
ТРЕБОВАНИЯ К СОИГРОКУ:
Минимальная постовая активность:
-1-2 поста в неделю | Минимальная флудовая активность:
— 3-4 поста в месяц | Предполагаемая тема пробного поста:
Роль редкая, так что подойдет любой Ваш пост. |
ПОСТ ЗАКАЗЧИКА:
Ничего не получается. Возможно, никогда и не получится. Может, это была провальная идея с самого начала, и сейчас кто-то там смеется над нами, прикрываясь своей красной мантией, и смотря в отражение своих окон на нас. Хотя почему же я не говорю, кто именно? Что даст мне это имя? Ха, так смешно... Как будто я боялась его произнести, как будто оно отзовется во мне какой-то больной, новой и такой сильной, к которой я не буду готова? Конечно же, отзовется. Он ведь именно этого хотел, желал так явственно, так невыносимо, так рьяно. Чтобы я ненавидела его и хотела убить. Одного из нас ему ведь, конечно, было мало... Он хотел нас обоих. И нашего ребенка. Нашего чудесного, гениального ребенка. Которого не должно было существовать. Который разрушал своим появлением все...
Рассилон, я не боюсь тебя.
Есть в этой Вселенной чувство гораздо большее, чем страх.
И это ненависть.
И ты познаешь мою.
Но сначала я так хочу найти ее. Найти нашу девочку, найти и обнять ее, прижать к себе крепче. Я думала, что мы справимся быстрее, мы ведь все так гениально придумали, так правильно, так... как не могли не придумать Доктор и Мастер. Тета и Кощей. Наши безумные идеи всегда были гениальны. Но, видимо, не в этот раз, да? ... Потому что мы не можем ее найти. Потому что мы оба наследила в этой Вселенной так много, так часто, что понятия не имеем, какой след теперь значимый, необычный. Какой след может привести к ней...
За несколько недель я устала настолько, что, казалось, морально уже была близка к регенерации. Каждый раз, когда найденный нами человек, оказывается не нашей дочерью, я готовлюсь биться в истерике. Я думаю, действительно, что была к ней готова. Потому что я не могла понять, как же так, почему... Как больно падать каждый раз, особенно, когда находишь кого-то юного, прекрасного, и, как тебе кажется, идеально подходящего на роль твоего ребенка... Вот только мы не в театре, и не на смотринах. И если ребенок не твой, значит, он не твой. Значит, он просто возвращается к привычной жизни, и тут же забывает тебя, а ты забываешь его. Потому что это именно так и работает. Именно так... Я не помню тех детей, что мы встречали. Я просто не запоминаю их. Если они — не Изабель, значит, они мне безразличны.
Я не знаю, зачем я веду нас с Мастером в ТАРДИС в Австралию, в ту самую пустыню, где жил он, скрываясь под маской агента О. Я не понимаю, что я хочу там найти, ведь, очевидно, Изабель там не было. Но эта точка во времени и пространстве так наполнена нашими следами от нескольких встреч, что я просто не выдерживаю, и веду машину туда, как будто это последнее, что мне осталось. Как будто только там я могла найти покой. Покой. Какое странное и такое далеко от меня слово. Я закушу губу, продолжая полет. Я все еще не понимаю, на что надеюсь. Но продолжаю искать.
И Мастер продолжает тоже. Для него возвращенные воспоминания, те самые, что я окончательно отдала ему на разрушенном Галлифрее едва став собой снова, освободив себя от Скарлетт, стали еще большим откровением, чем для меня. Меня эти воспоминания завели в тюрьму внутри тела, а ему я такого не желала. Люди говорят: не пожелала бы и врагу. Но Мастер мне не враг. Я любила его всю ту жизнь, что была Тетой и все последующие в имени Доктора. Странное что-то к нему чувствовала и Скарлетт. Она тянулась к нему, хоть и боялась. Потому что Мастер пробуждает меня. Именно та регенерация, что сейчас передо мной... Хотя Мисси и вернула меня, я была уверена, что сделала она это не по своей великой доброте и любви ко мне. Скорее, к самому себе. Чтобы я оказалась рядом. Чтобы я могла помочь.
Но мы оба бессильны. Оба.
Доктор и Мастер.
Я и ты.
— Ты думаешь, сейчас лучшее время для твоих игр...? - я все еще пытаюсь быть строгой. Потому что с тобой иначе нельзя. Потому что я прекрасно понимаю, что когда ты устаешь, ты начинаешь творить безумства. А мы устали оба. И если я нахожу покой в прибое, то тебе нужно нечто другое. И рождение звезды будет самым невинным взрывом, на который ты захотел бы посмотреть...
Но я сдаюсь очень быстро. Потому что я устала. И потому что точно также податлива. И подавлена. Конечно же, подавлена. Поэтому я прикрываю глаза, и мне моментально становится больно. Воспоминания, которыми наполняется мой разум каждый раз, когда я позволяю себе хоть немного расслабиться невыносимы. Я почти не сплю. И хотя Повелителям Времени сон не то, чтобы слишком необходим, иногда его отсутствие сказывается на общем состоянии. Меня пробирает мелкая дрожь. И вовсе не от прикосновения твоих губ к плечам. Прости.
Впрочем, уже второй поцелуй волнителен. Мы были счастливы десять лет, мы любили друг друга. И эти поцелуи были частью нашей жизни, как и многие другие вещи. Мы пытались к этому вернутся, еще и не помня... Только начиная понимать. Ночь в Париже была отчаянием, болью, ничуть не меньшей, чем когда на следующее утро проснулась одна. Ночи в ТАРДИС сейчас были еще более отчаянными, колючими, больными. Нам, как будто нечего было сказать друг другу, и в этот момент, чтобы не рвать волосы другого мы предпочитали рвать одежду. Мы пытались найти хоть какой-то покой, хоть одну положительную эмоцию. И находили в оргазмах. Чтобы начинать заново. Чтобы умирать заново.
Но ты развернешь меня к себе, и я также устала, как и хочу тебе поверить. В эту невероятную иллюзию, что ты рисуешь для нас. В твоих глазах неожиданная теплота, и я покупаюсь. Покупаюсь на пальцы в своих волосах, покупаюсь на краткий поцелуй. Потому что я любила тебя. И не только помнила, что любила, но отдавалась этому чувству на самом деле. Так, как только могла. Так, как только позволяла мне боль от потери Изабель.
— Перерыв...? — я не совсем уверена. Ведь ты знаешь, что я боюсь остановиться. Я боюсь признать, что нам не осталось больше ничего, и спешить было больше некуда. Нет же, нет! Я хотела спешить, я должна была спешить, мы должны были! Но ты решаешь иначе... Ты, и твой союз с ТАРДИС, которому я противилась с первых дней беременности. Слишком уж сильно вы оба хотели меня защитить, и продолжаете делать это и сейчас. Идеальный фронт, где я чувствую себя ребенком, за которым бегают родители. Или инвалидом. Или человеком с внезапно сломанной ногой. Я слегка фыркаю, отмечая, что машина уже приземляется. И как я это допустила...? Вот для чего нужны были эти отвлекающие поцелуи...? Все, как всегда...
— Звучит неплохо... — все, что мне остается сказать.
Неплохо. Как быстро я дошла до того, что безликое "неплохо" стало прекрасно выражать все мои чувства и эмоции? Раньше бы я радовалась путешествию в тропический рай, и непременно бы отметила, что не существует отдаленных уголков. Потому что чудеса и приключения можно встретить на любой планете, на любом острове, и все равно, какая там форма жизни. Но сейчас я на это не способна. Сейчас для меня такое приключение звучит неплохо. Потому что плохо, ужасно — то, что мы не можем найти Изабель. А все остальное было нормально, приемлемо, неплохо.
Ты касаешься моего лба, и я снова ведусь, прикрывая глаза. Мы не разрушали наш Контакт так давно, но не блуждали в разумах друг друга подолгу. Телепатическая связь была важна, особенно когда мы пытались сделать наши поиски тихими, так что мы постоянно оставались внутри друг друга. Я прижмусь к тебе крепче, когда ты обнимешь спину. Я обовью руки вокруг твоей шеи, подниму лицо, загляну в твои глаза и поцелую чуть глубже, чуть отчаяннее, чем стоит. Мы делаем перерыв, но как забыть в нем о боли, скажи? Ты уже придумал какой-то способ...?
Дверь ТАРДИС любезно откроет сама, видимо, пока мы с тобой не перешли в наступлении в консольной. Она все еще этого не любила. И никогда не полюбит. Как будто вы делаете это на моем лице! — фыркнула она однажды, пытаясь нас пристыдить. Я оторвусь от поцелуя сама, разрывая страстное объятие. Я возьму тебя за руку, так, как будто все у нас хорошо, нормально, и сама поведу к выходу из машины, вдыхая ароматы фруктов, травы и океанического воздуха. И пока не ощущая ничего лишнего. Может, ты был прав. Может, нам на самом деле нужен был перерыв...
