Убийство? Ни в чем таком Ральф признаваться не собирался. А в чем тут признаваться? В том, что просто хотел выжить, спасаясь от больного мужика, решившего разобрать бесхозного садовника на запчасти? Вобще, о полиции у Ральфа складывалось все более и более негативное впечатление. Вопросов они задавали много, но в виноватые записывали сходу и сразу. без особых разбирательств. Попробуй им потом докажи, что ты не верблюд. А уж для андроида оправдательный акт вообще являлся чем-то крайне мифическим. С точки зрения людей вещи не судят: их либо чинят, либо выбрасывают. Третьего варианта не дано.

Его нашли! Паника и еще раз паника. Любое живое существо, загнанное в угол, так или иначе начнет бороться за свою жизнь. Так Ральф себя и повел, наперекор всякой андроидской логике. Садовник рванул на Коннора, целясь одно из самых уязвимых частей тела андроида, а именно грудь. Всем известно, как опасны повреждения тириумного насоса. Но детектив умело остановил опасный выпад, продолжив успешно сдерживать дальнейшие попытки Ральфа высвободится и атаковать. WR600 еще долго упирался, пытаясь сначала высвободить руку с ножом, а потом и вовсе вцепиться Коннору в лицо. Вот только противник оказался слишком проворен и силен.

Никто и не заметил, как балкон «предупредительно» и «жалобно» скрипел, покачиваясь под напором двух андроидов.

Падение с высоты второго этажа для андроида, действительно, не представляло никакой особой угрозы, но человек в подобной ситуации сделал бы все, чтобы не упасть и не свернуть себе шею как минимум. Полностью повинуясь чувствам шока и страха, Ральф ухватился за «соломинку» по имени Коннор.

Другое дело, что это от падения не спасло, а скорее наоборот спровоцировало.

Ральф приземлился на живот, отпустив в процессе полета ногу Коннора. Последствия удара стали некритические повреждения лба и конечностей, которые сразу начали восстанавливаться. Садовник потряс головой и резко приподнялся, упираясь руками в бетон. Осознав, что оказался на свободе, он резво пополз на четвереньках в сторону калитки.
Но разве тут куда-нибудь уползешь с этим приставучим полицейским? Поймали как щенка за шкирку, который случайно сделал лужу в коридоре, а хозяин застал его на месте преступления. Были бы у Ральфа хвост и уши, он бы их точно сейчас поджал.

- Ральф не готов. – чуть ли не плача, отвечал он, - Можно Ральфу остаться тут? Он будет прятаться в доме как раньше и больше никого не тронет. Правда никого. Ральф все понял и будет хорошим, даже если ему страшно. - он умоляюще смотрел на Коннора, потеряв всякую надежду на попытки сбежать. Ну может хоть договориться получится.

***

В машине ждал еще один полицейский. Именно он обыскивал первый этаж. Этот уже был вооружен. Не посопротивляешься особо.
- Ральфу это не нравится. Он не хочет никуда ехать. – тихо бормотал он себе под нос, дико посматривая на своих мучителей, с на заднего сиденья полицейской машины. Его диод переливался больше желтым, чем красным, уже не так «выдирая» глаза любому смотрящему на него.

В полицейском участке Ральф еще никогда не был: до девиации не приходилось, а после просто не попадался, до сегодняшнего дня. Одним словом, андроид пока не представлял, что его там ждет, а неизвестность пугала.
Спустя полчаса, дверца машины открылась и пленника пригласили пройти в полицейское управление. Пришлось послушаться. Ведь эти люди вооружены. Чего им стоит пустить пулю в лоб подозрительному, не слишком уравновешенному роботу?
Камера для допросов представляла из себя маленькую квадратную комнатку без окон со столиком и стуликом посередине. Мрачное, давящее на психику ,место с зеркалом на стенке через которое наблюдали за подозреваемыми.
Ральфу оставалось сесть на стул и приготовиться к самой процедуре допроса.

Великий Панем.
Город-государство, построенный на развалинах старого мира. Капитолий — столица государства, неизменно поражает воображение, заставляя вас приоткрыть в изумлении рот. Вокруг роскошь и золото, а на деле это лишь пыль, старательно пускаемая в глаза обывателей, задабривая их и старательно отвлекая внимание от происходящего за границами столицы. Власть находится в руках одного человека, обладающего нужными связями и огромным состоянием. Система работала идеально. Тринадцать дистриктов разделили между собой обязанности, каждый знал свое место и свою цель — общее благополучие. Тоталитарная диктатура. По опыту прошлых лет могу заметить, что этот режим является наиболее выгодным и перспективным. Сильная власть обеспечивает достаток и безопасность своих подданных. Вот только не все способны видеть перспективы. И не все оказались готовы мириться с временными неудобствами, словно забыв уроки прошлых лет. Сильное государство основано на крови, и это совершенно неоспоримый факт. Панем выбрал сценарий Рима, и не прогадал. И пусть наши истории получили свое начало на территории древней Греции, которая сейчас скрылась под метровым слоем воды, достичь пика нашего могущества мы смогли только в Риме. Виктория всегда была сильнее. И более жестокой, беспощадной. Она не прощала неудач и проигрышей. Она всегда умела красиво мстить. Но тем не менее, она — это я. Я никогда не умела контролировать смену сущностей, пусть и отчаянно пыталась. Мое окружение влияет на то, кем я буду, как бы странно это не звучало. И последние века я провела, как Виктория — жесткая, резкая, наглая, уверенная в себе. Она не умеет уступать. Головная боль стала моей постоянной спутницей, наравне с голосами десятка личностей в моей голове. Но громче всех звучит её голос.

Панем пал?
Эхо недавно прокатившейся войны до сих пор чувствуется.
Это и повисшие в воздухе отчаяние и страх, щедро приправленные горечью и скорбью. Это и повсеместные разрушения, которые со временем будут ликвидированы. Это затравленность в глазах людей, которые спешат поскорее оказаться в иллюзорной безопасности своих домов. Это отряды миротворцев, которые стабильно, раз в час, патрулируют улицы городов, высматривая потенциальных мятежников. Это восемьдесят процентов ложных арестов и сорок пять процентов ошибочных казней. Единственный способ восстановить порядок и доказать свою власть — это применение силе. И правительство не скупится на вооружение, ужесточая меры контроля. Виктория торжествует, празднует победу. Это её достижение. Её никогда не смущала проливающаяся во имя великой цели кровь. Возможно, мне тоже стоит махнуть на подобное рукой. Люди неизменно придумывают способы убить друг друга. И им не требуется вмешательство богов.

Катастрофа, ставшая результатом войны богов более тысячи лет назад, едва не стерла человечество с лица земли. Землетрясения, извержение всех вулканов одновременно, наводнения, глобальное изменение мира — в один момент погибла примерно треть людей, а в последующие годы еще столько же от голода и локальных стычек. Потребовалось не менее десятилетия, чтобы ликвидировать последствия и хоть как-то скоординировать действия лидеров государств, оставшихся в живых. Мир сильно изменился за прошедшие сотни лет. Во всем. Часть материков оказалась погружена под воду, исчезли привычные государства и страны. Теперь не имела значение национальность или раса человека, на первое место выдвигалась польза, которую о мог принести. Ценились военные, медики, ученые, на второй план отступали учителя, менеджеры и другие офисные работники. Стань полезным — или умри. Жестоко, но действенно. Не сразу, но тем не менее, люди приспособились. В этом особенность их расы. Они неизменно выживают. Это всегда меня интриговало в них, поэтому я не отказывала себе в удовольствии жить среди них. Иногда влюблялась даже, проживала с ними жизнь, пока не появился он.

Вам всем знакомо его имя.
Александр Македонский. Ричард Мортон. И еще несколько имен, которые он примерял на себя. Мне все же удалось добиться своего. Он получил бессмертие, став моим до конца времен. Вот только конфликты между нами не исчезли. Даже став новым богом он так и не понял. Не смог почувствовать влияния смертных на нас в полной мере. Я никогда не пыталась скрыть от него свою истинную сущность, но он всегда считал это не более, чем игрой. Так и не осознав тот факт, что у меня нет контроля над всеми моими сущностями. Да, во все времена существует лишь одна богиня победы, вот только ее представляют всегда по-разному. И это действительно влияет на мою личность, изменяя черты моего характера. Подстраивая по какие-то нормы и образы.

Вследствие всего происходящего у меня случилось расстройство личности. А головная боль и вовсе сводила с ума.
Поэтому я не знаю, что именно мною руководило, когда я шептала новому президенту Капитолия свою идею. Восставшие дистрикты должны заплатить за свое преступление. И уничтожения номера Тринадцать недостаточно. Каждый год каждый дистрикт должны отправлять двух детей, мальчика и девочку, в возрасте от двенадцати до восемнадцати лет, на специальные Игры на выживание, в которых в живых останется только один. Да, я невольно вспомнила легенду о Минотавре и возможно вдохновилась ей, если можно так сказать. И вот я смотрю на смертных с Олимпа. И не могу найти в себе сил испытывать угрызения совести. Они это заслужили.

Я чувствую твое недовольство, Александр, — намеренно использую имя его прошлой жизни, скрещивая руки на груди. Я стою на краю мира, на Олимпе, наблюдая за подготовкой к первым играм. Я всего лишь дала им идею, они же сами довели ее до совершенства. И после этого боги жестоки? Я вижу перспективы, и я знаю, чем все закончится. Какие Игры и почему станут последними. Может быть изначально мои действия были лишь необдуманным порывом, сейчас я твердо осознаю тот факт, что именно так и должна сложиться история человечества.

Никто из живущих на свете и знающих о том, как умирать, не отказался бы от второго шанса. Нет никаких рассуждений о добре и зле, о морально-этической стороне или вовсе о том, что в этом мире правильно. Каждый, сколько бы этого не отрицал, хочет жить. И даже чудовища, подобные нам, рожденные от Тифона и Ехидны, не были никогда исключением. Мы несли собою смерть, но более всего любили жизнь. Которую у каждого из нас неоправданно жестоко забрали.

Никто не любит, когда на него открывают охоту, просто потому, что он есть. Да, мы не были беззащитными оленятами под стрелами убийц, но поплатились, каждый из нас, за факт своего рождения. Да, не были может быть безгрешны, но разве все эти так называемые герои Эллады, были так уж святы? Каждый из нас, моих братьев, сестёр и детей, был шансом увековичить своё имя в истории. Это ли не повод жаждать мести?

Никто из них, конечно же, уже не жив. Дети Богов и приравненные к ним уроды, уже давно почили, много сотен лет назад. Кто - то, хвала нашей матери, в страшных мучениях, от голода, жажды и яда, а кому-то повезло больше и ему был проложен путь на Олимп. Мне не отомстить красавцу Беллерофонту за свою мучительную смерть, прошло слишком много времени. И всё же,  я могу утолить свою жажду мести в другом. Почему бы не уничтожать тех, кто похож на него?

Да-да, Боги в двадцать первом веке не раздают заданий, а люди не отправляются в героические походы, стремясь зарекомендовать себя в их глазах. Не осталось чудовищ, в истинном их появлении, подобным нам. Да и не слишком много найдется идиотов, способных провести в изнуряющем походе двадцать лет, чтобы добыть одну шкуру. И всё же, продолжение их, жалкое подобие, как сказала мне Брайс, здесь осталось. Только вместо мечей и стрел куда более усовершенствованные игрушки  и крутые костюмы. Во всём остальном же тоже самое. Безумцы возомнили себя спасителями и решили, что им выбирать, кого казнить, а кого спасать. Это ли не повод отыграться за ужасное прошлое?

К тому же, это нужно моей создательнице. Она сотворила меня вновь, вернув к жизни и указав истинный путь. Да,я была подчинена её приказам и желаниям, не имея возможности сопротивляться. Но это ли не малая цена за то,что она даровала мне, вернув к жизни?

Я всегда являюсь по её вызову сразу, ей не приходится меня ждать. Последняя из созданных ею творений, я лучше прочих понимала, в чём заключается наша задача. И готова была жизнь положить, снова, для того чтобы исполнить всё, что требовалось Брайс. Тем более, мне была известна её история и ужасы, через которые ей пришлось пройти. И это каждый раз всё больше разжигало во мне злости по отношению к её врагам. К тем, к кому она пришла в этот мир, создав нас. Никто из нас, воссозданных ею древних чудовищ, не должен был её подвести.

И всё же, Немейский Лев сделал это. Трудно понять, чем он думал, когда совершал то, что было запрещено категорически. Сотню раз я говорила остановиться ему - развлекаться осторожнее, не привлекая к себе внимания. Ошибка одного могла стоить жизни всем нам, включая Брайс, пусть последнюю и было убить гораздо тяжелее. Он был мой сын. Вызывавший ярость.

- Благодарю. Подхватываю бокал с вином, делая неторопливый глоток. Люблю этот напиток больше прочих из-за схожести с кровью. Крепкий алкоголь - возможно, нужно было много его для того, чтобы затуманить мой разум. Но вино всё же оставалось в приоритете. После другой драгоценной алой жидкости, конечно же.

И безусловно,мне прекрасно известно, для чего Брайс меня вызвала. Она была строга настолько же, насколько и прекрасна - у неё не было выбора. А Лев, словно самоуверенный юнец, подвёл её, поставив под угрозу абсолютно всё, что мы делали в последние пол года. И всё из-за одной среднестатистической девки. И всё из-за его любви к развлечениям. Мне не довелось его встретить до того, как создательница сказала явиться к ней. А жаль.

- Мне безусловно известно, зачем я здесь. Глупо играть  в незнание и делать удивлённый вид,  словно всё узнаю впервые. Я слишком уважала Брайс для того, чтобы оскорблять её подобным наигранным поведением. К тому же, фальш подобных моих заявлений сочилась бы насквозь. Мы с Мантикорой всегда знали, что происходило в рядах солдатов моей создательницы. И должны были нести за них солидарную ответственность.

- Мне не довелось ещё пока встретить его, он не вернулся. Но будет жестоко наказан сразу же, лишь только тень его мелькнёт на горизонте. Мантикора сказал, что займётся им лично.  Я помогу. Нам не нужно называть имён для того, чтобы понимать, о ком именно идёт речь. Вариантов тут быть не может, Лишь один из нас оказался глуп и самоуверен настолько, чтобы подставить Брайс, в угоду своим развлечениям. Не намеренно, это точно. Никто из нас не был способен предать её. Но по глупости, отнюдь не внесённой в его генетический код. Оставшейся с тех времен вероятно, былых.

К тому же, он - мой сын. Не в этом веке, мы оба были воссозданы благодаря мисс Уэйн. И всё же, эта память, как и чувства, тоже остались при нас. И от того считаю, что меня он подвёл больше прочих. Я - воссозданный организм, созданный по образу и подобию самой Брайс. Внешне не отличимая, я получила в дар от неё больше, чем могла бы мечтать, находясь во мраке царства Аида. И никогда не дала бы повода разочароваться во мне. Даже если ошибку, что почти привела к провалу, совершила не я.

- Мы всё исправим. Сфинкс скоро вернётся и доложит обстановку на ближайшее время. Мы с Мантикорой всё решим. Неприятное чувство  клубится где-то в сердце клубком ядовитых змей, дерущихся между собой. Меня не отравить их ядом, но в больших количествах он может быть весьма неприятен.  И глупость сына, совершившего столь фатальную ошибку, сродни этому чувству. Я не несла за него полную ответственность, он был воссоздан полноценным. И всё же, он был моим ребёнком, что подвёл ту, которой я была предана на всю сотню процентов из десяти. Могло ли это не вызывать мою первобытную ярость? Могло ли это не порождать горечь во рту?

Но я не демонстрирую чувств, находясь рядом с Брайс. Она ценит меня отнюдь не за эмоциональность и привязанность к кому-либо, кроме неё. С другими я могла быть яростной и жестокой. Возле неё же была спокойна и предана, отнюдь не потому, что так было заложено. Мои чувства к ней перешли на качественно иной уровень, совершенно не связанный с тем, что было заложено в мой генетический код при возрождении. Я - её творение, преданное ей до конца дней своих и даже после. Только создательница и её благосклонность ко мне, имели в конечном счёте, решающее значение.

— Рахло, я клянусь, если ты сейчас не... — закончить фразу и призвать на голову будущего выпускника [где то золотое время, когда Андрей был миленьким первокурсником, который смотрел на волшебство вокруг широко открытыми голубыми глазами] все небесные кары я не успеваю — громкий рев Ртутного на какое-то мгновение даже немного оглушает меня. Все драконы в последнее время были очень нервными, чутко реагируя на изменения магического поля, так что тренировки зачастую сопровождались опасностью быть сожженными дотла даже условно "своими" воротами — не спасла бы даже лучшая упырья желчь, но особого выбора у нас не было. Матч с джиннами неуклонно приближался, а команды не было от слова совсем.

Были игроки. Игроки хорошие, даже отличные, но не сыгранные. Не переживала я только исключительно за нападение — втроем мы с Маланьей и Глебом понимали друг друга с полуслова, оказываясь в том конце поля, где были нужны, мы всегда показывали отличные результаты. Но нам предстоит игра против сборной джиннов, у которых вечность на тренировки. Нам нужны только лучшие. Также, я очень рассчитывала на Гурия и О-Фею-Ли-Ю из команды неведимок, которая в полном составе должна была прибыть на Буян, как только Магщество утрясет с Магфордом все необходимые бюрократические формальности. Чтобы они не сильно затягивали с принятием решения академик Сарданапал решительно вылетел на Лысую гору в сопровождении доцента Горгоновой для большей решительности. Так что по большому счету школа оказалась исключительно под присмотром завуча и Великой Зуби, которая была слишком рассеяна и влюблена, чтобы действительно следить за порядком. Ученикам сейчас не позавидуешь, когда Поклеп Поклепыч проявляет излишнее рвение, наказывая всех направо и налево. Как хорошо, что к нам это не относилось. Зато на нас теперь также висела ответственность за подрастающее поколение.

Где-то с неделю назад Соловей в компании Тарараха отправились куда-то вглубь нашей необъятной родины, наотрез отказываясь отвечать на какие-то либо вопросы и лишь загадочно хмыкали в кулак. Мы с Ягуном и Ванькой по старой привычке поломали было головы над очередной загадкой, но быстро махнули на это рукой — у нас и без того хватало забот. Никакого вреда эта вылазка не принесет, уже хорошо. Валялкин практически переехал в берлогу к питекантропу, без устали ухаживая за бесконечными питомцами и другим магическим зверьем, которое из-за разрывов в реальности дружно посходило с ума. Баб-Ягун разрывался между магпунктом, где помогал своей бабусе и Локтовой, и драконбольным полем, где он помогал мне. В отсутствие Соловья почетное право отбирать и тренировать потенциальных членов сборной магов, а в перспективе и Тибидохса, выпала мне. А это значило, что я практически переехала жить на драконбольное поле, проводя тут зачастую по десять часов кряду. К несчастью, слухами земля полнится, поэтому помимо учеников Тибидохса, которых еще можно было выгнать на пары или же призвать к порядку стараниями того же Поклепа, трибуны занимали магпортеры разной масти. К счастью, никто не запрещал их сглаживать или проклинать. Да и присутствие Бейбарсова и драконов [тут еще неизвестно, чье больше] сдерживало особо рьяных, которые порывались взять у меня интервью, например. Словно в подтверждение моих мыслей перед моим взором по широкой красивой дуге пролетел так некстати сунувшийся на поле фотограф, который хотел видимо сорвать куш, а в итоге попался под горячую руку, вернее хвост, к стремительному и нервному Искристому, которого раздражали вспышки.

— К дождю, — прокомментировал происходящее Ягун, поудобнее перехватывая трубу пылесоса и резко взмывая вверх в погоне за мелькнувшим чуть выше и левее желтым боком одурительного мяча. Проследив действия друга, невольно поморщилась и чуть прикусила губу, поймав себя на мысли, что непроизвольно делаю характерные движения кистью. Вот сейчас бы ему сделать бочку, уходя от столкновения с противником, а после сбить мяч вихревым потом в сторону купола, чтобы спружинив от него, он угодил прямо в руки Маше Феклищевой, которая так удачно оказалась на его возможной траектории. На данный момент я раздумывала, стоит ли включать Ягуна в основной состав или оставить его на скамейке запасных. Игра в любом случае предстоит достаточно жесткая, у него будет шанс проявить себя. Сделав мысленную пометку, обращаю внимание на другой конец поля, где царил Ртутный, кинжальными плевками пытаясь подкоптить малышей купидонов в желто-черных подтяжках, что придавало им сходство с пчелами-переростками. Собственно, на этом моменте меня и прервали — кто именно запустил почтальонов на поле и вырядил их таким образом, я догадалась сразу же, стоило мне увидеть выражение лица Рахло и [каюсь] подзеркалить его. До уровня Ягуна мне было далеко и пробить ментальный блок Бейбарсова все еще не удавалось, но дед говорит, что я делаю успехи. Когда не ругает меня за безалаберность, разумеется.

От воплощения так и не высказанных угроз, Андрея Рахло — талантливого, но немного безалаберного мага и подающего надежды защитника, спасла Грааль Гардарика, которая в этот момент полыхнула семью радугами, в этот раз практически полных десять секунд, напоследок оставив алое зарево, которое постепенно бледнело. Для справки, у выпускника Тибидохса — это обычно порядка шести секунд, а у мага уровня академика — не менее двенадцати. Гость к нам пожаловал не самый обычный. Нахмурившись и убрав с лица лезущие в глаза из-за завихрений воздуха от драконьих крыльев волосы, перехватываю необычайно сосредоточенный взгляд Ягуна, который как раз приземлился на песок.

— Ягун, остаешься здесь, проконтролируешь драконов и... их, — так и не найдя подходящего эпитета, широким взмахом окидываю все поле, после щелчком пальцев подзывая контрабас и смычок, произношу тоном не терпящим возражения, проверяя натяжение струн и полировку. С этими тренировками я уже не помню, когда последний раз летала — впрочем, они и нужны были не мне, нескромно будет замечено. Мы оба знаем, что подлететь незаметно шансы есть только у меня — после очередного усовершенствования, мотор пылесоса внучка богини ревел так, что впервые услышавшие его жар-птицы от ужаса потускнели ровно в половину. Кто-то из особо острых на язык третьекурсников авторитетно заявлял, что бедные птички просто-напросто поседели, доводя чуткого к таким вещам Ваньку.

— Если что, я Глеба позову, — поспешила добавить, прежде чем Ягун успел открыть рот и возразить. Бейбарсов, также как и я не нуждающийся в постоянных тренировках, в данный момент помогал Поклепу в наложении защитных завес и очистке подвалов от расплодившейся нежити, укрепляя заодно общее защитное поле. Но я знала, что если мне будет угрожать опасность — он в следующее мгновение окажется рядом. Убедившись, что контрабас полностью готов и едва ли не подрагивает от нетерпения, поудобнее перехватываю смычок и запрыгиваю на летательный инструмент, в то же мгновение срываясь с места. От пьянящего ощущения полета на губах сразу же появляется широкая улыбка и хочется даже петь, но я благоразумно держу себя в руках, направляясь в сторону появления предполагаемого гостя.

И буквально через две минуты полета замечаю одинокую фигуру, ведущую под уздцы коня, неторопливо бредущую в сторону подъемного моста, где нес свой пост циклоп Пельменник. Что-то в мужчине кажется мне знакомым, поэтому не теряя времени, чуть ускоряюсь и обгоняю, чтобы мягко приземлиться прямо перед мордой коня, который отнесся к моему появлению с вежливым индифферентным интересом статуи, то есть, даже ухом не повел. Подхватывая контрабас под днище, а после ухватив за гриф, перевожу взгляд на нашего гостя и невольно замираю на месте, в удивлении приподнимая брови и едва ли не спотыкаясь.

— Кощей? — в отличие от своего почти тезки, этот был намного приятнее в общении, но в целом, его появление не может означать ничего хорошего, учитывая все, что происходит в мире. Но тем не менее, приветливо улыбаюсь, зачем-то махнув ему рукой с зажатым в ней смычком. — Какими судьбами? — стараюсь говорить легко и непринужденно, но напряжение и опаску в моем голосе едва ли можно не услышать.

Матч со сборной джиннов неуклонно приближался. Игроки сборной магов становились более дерганными и нервными, тренировки зачастую закачивались едва ли не магическими дуэлями, когда сильнейшие сталкивались, пытаясь перетянуть на себя одеяло, так и не уяснив основную мысль. Их единственный шанс, их сила в единстве. По отдельности они все непревзойденные игроки, но если им не удастся преодолеть разногласия, можно попрощаться и со стеклом, и с троном Древнира — им не выстоять против джиннов, у которых вечность на тренировки. Гроттер здраво оценивала перспективы, поэтому практически жила в воздухе, пыталась как-то заставить избранных для сборной игроков поладить. Иногда ей даже казалось, что они не понимают важность победы в этом матче — на кону стоит не только их репутация, на кон поставлена целостность всего мира. Если зеркало не восстановят в указанные сроки, граница будет стерта — и тогда им грозит уничтожение. Лопухоиды наконец увидят, что мир не так прост, как им казалось. Даже стражи не смогут отсидеться в стороне, им придется вмешаться, когда сквозь завесу хлынут самые ужасные из созданных существ. И мир уже никогда не будет прежним. Равновесие будет навсегда нарушено.

Тане Гроттер хотелось очень громко кричать. Почему ответственность за сохранность мира в очередной раз легла на ее плечи? Разве мало того, что она уже не единожды останавливала Чуму, которая жаждала открыть Жуткие ворота и тем самым погрузить мир в Хаос. Разве она мало принесла в жертву ради спасения мира? Сначала родители, потом ужасное детство среди родственников, которые ее ненавидели, предательство друзей и, наконец, осознание того факт, что теперь какая-то часть Чумы навсегда будет рядом. Если бы Таня захотела, то она могла бы стать самой сильной некромагиней, учитывая ее собственный магический потенциал. Вот только это именно тот сценарий, которого она боится более всего, что однажды магия возьмет верх над ее сознанием, а после начнет контролировать ее тело. Ей уже довелось стать сосудом для богини смерти, и это не то, от чего можно с легкостью отмахнуться. Но все же где-то в глубине души, ведьма была в какой-то степени рада, ведь ради сохранности зеркала, Марена нарушила одно из самых основных правил мироздания — она вернула к жизни ее родителей. Ради этого Таня готова была потерять какую-то часть своей души.

Пожалуй, это действительно врожденный талант или удивительная способность — оказываться в нужном месте в нужное время. То есть, как раз наоборот, если задуматься. Да и не в привычках Тани было подслушивать или подглядывать — это прерогатива Попугаевой, Гроттер ненавидела, когда кто-то лез в ее личную жизнь, поэтому и сама не являлась поклонницей сплетен и различных слухов. Ей это было просто напросто неинтересно. Но как-то так неизменно получалось, что ведьма оказывалась невольной свидетельницей разговоров, которые категорически не должны были достигать ее ушей. Так получилось с Ванькой на четвертом курсе, а после еще несколько раз, словно какие-то неведомые силы вели ее. И Таня очень сильно сомневалась, что это всегда было ей на благо.

Вот и сейчас, стоило ей свернуть в коридор, который вел к выделенной ей и Глебу комнате, когда знакомые голоса на повышенных тонах, остановили ведьму. Ей понадобилось целых пять секунд, чтобы узнать спорящих. Небезызвестная троица некромагов. Которые, очевидно, что-то не поделили, потому что голос Лены Свеколт резал не хуже ножа, а Жанна по обыкновению проглатывала половину звуков, пытаясь примирить своих брата и сестру.

— Лена, ты не понимаешь... — было первое, что отчетливо услышала Гроттер, замершая на месте и даже задержавшая дыхание. Она никогда не слышала в голосе Глеба такое.. отчаяние. Она с трудом подавила первый порыв ускорить шаг и поскорее оказаться в его объятиях. Интуиция, прежде никогда ее не обманывающая, требовала услышать как можно больше, подозревая, что именно эту информацию от нее попытаются скрыть.
— Нет, это ты не понимаешь, Глеб. Ты ведь тоже это чувствуешь! Их связь с миром слабее день ото дня, ты делаешь только хуже своим молчанием! — от льда в голосе Свеколт Таню передернуло. Нехорошее предчувствие того, что она знает о предмете их спора, колким электричеством прошлось вдоль позвоночника, заставляя Гроттер сжать ладони в кулаки. Она знала, что ответит Бейбарсов еще до того, как услышала его голос.
— И что ты предлагаешь? Я должен разбить ей сердце, сказав, что ее родители умирают снова, да? — Таня прижимает ладонь ко рту, чтобы сдержать рвущиеся наружу рыдания, прислоняясь спиной к каменной стене, которая острыми гранями впивается даже сквозь ткань драконбольного комбинезона, отрезвляя ее. В ее венах вскипает злость. Вот только направлена она отнюдь не на некромагов. А дальше ее тело действовало на автомате. Откровенно говоря, Татьяна не помнит, как пересекла половину замка и никого по пути не встретила, кто мог бы поинтересоваться ее душевным состоянием. Вероятно, подсознательно она выбирала тайные переходы, которые были известны ей еще со времен бурной школьной жизни. Удивительно, но никто из призраков ей также на пути не попался, но тут вероятно сыграла свою роль аура некромагии, которую излучала расстроенная и злая ведьма. Ноги сами привели ее в совершенно другое крыло, которое занимали преподаватели, а также, одну из комнат отдали для недавно возвращенных к жизни Леопольду и Софии.

Таня какое-то время просто стоит перед дверью, невольно прислушиваясь. Кажется, что в комнате никого нет. Оно и неудивительно, старший Гроттер все больше времени проводил с академиком, никому и ничего не рассказывая, а Софья часто его сопровождала. Ведьма делает глубокий вдох, убирая с лица непослушные пряди и на мгновение прикрывая глаза. А чего она вообще ожидала? Ей ведь прекрасно известны были законы магии. То, что умерло, ожить не может. Это были не ее родители, а лишь слабые тени их, не более, чем призраки, которым дали чуть больше привилегий. Никто не может обмануть Смерть. Даже Чума не смогла.

Но они соврали ей, после всего, что она пережила, они сознательно обрекли ее на повторную боль. Таня выросла, совсем не зная своих родителей, слушая отвратительные рассказы Дурневых, но никогда по-настоящему не веря в них. В ее душе жила надежда, что старшие Гроттеры светлые и хорошие люди, просто не способные на что-то подобное. И вот теперь такой удар? Невольно всхлипнув, ведьма громко стучит в дверь, все же расслышав какой-то шорох за ней. Ей нужны ответы, и она их обязательно получит. Это ведь не может быть правдой. Некромаги определенно ошиблись или и вовсе говорили о чем-то другом, а она поторопилась с выводами.

— Пап? — Таня стучит снова, прислушиваясь к происходящему за дверью и невольно морщится, — Мам? — слово кажется чужим, произносить его до ужаса непривычно и странно, но Гроттер нравится, — Мне нужно поговорить с вами... Хоть с кем-нибудь... Пожалуйста, — ведьма делает глубокий вдох, лбом упираясь в прохладное дерево и невольно опуская плечи.

Спортбайк на предельной скорости гнал по шоссе, огни фонарей, натыканных вдоль дороги, сливались в одну сплошную полосу, беспилотные кары то и дело сигналили нарушающему правила сумасшедшему гонщику и притормаживали, доверяя своей программе самосохранения, вложенной заботливой рукой программистов. Очередные ведра с болтами. Гэвин сплюнул бы, елси бы не был в шлеме. К тому же против ветра плюют только дураки, а он же не дурак. Заложив очередной вираж и едва не касаясь коленом асфальта, Рид свернул с главной дороги, и сразу же имел удовольствие лицезреть знаменитый контраст города, в котором жил. Уборочная техника заезжала сюда редко, поэтому ноябрьская грязь щедро брызнула из-под колес мотоцикла в разные стороны. Можно было бы, конечно, и дальше катить по шоссе, но это приличный крюк, а Гэвин торопился.
Нетерпение съедало детектива, нетерпение и раздражение. И без того не слишком терпимый и спокойный Рид был сегодня доведен до ручки чертовым андроидом Хэнка, который решил, что его мнение тут что-то значит. Тот день, когда Гэвин Рид послушается пластиковой куклы, явно будет последним в его жизни. Не то чтобы Рид был таким ненавистником андроидов, но когда кофеварка начинает вам диктовать условия, волей-неволей офигеешь. А уж если эта самая кофеварка задумает убить своего владельца и успешно задуманное провернет… собственно, именно, это и была основная причина, по которой Гэвин поехал не в любимый бар, а к тому, о ком хотел вспоминать крайне редко, но не мог себе этого позволить.
Подъездная дорожка к одиноко стоящему особняку была до отвращения чистой, поэтому Рид испытал садисткое удовольствие, оставив на ней грязные следы шин и вспоров белое покрывало первого снега. Остановившись практически у самых дверей и сняв шлем, Гэвин все-таки сплюнул, а после с тяжелым вздохом слез с мотоцикла и решительно направился к двери.
Разговор предстоял не самый приятный, впрочем, как и всегда, и как всегда, детектив надеялся, что он быстро завершится, но не то чтобы особо на это рассчитывал. С каждым годом дорогой братец все больше предпочитал нудные прострационные беседы информативному разговору, четкому и простому, к которым привык Рид и отсутствие которых доводили его до белого каления. Короче, хрупкие предметы в присутствии обоих братьев ломались по вине младшего часто, почти также часто, как когда-то между их родителями.
Сенсорная панель на двери замигала, стоило коснуться её, объективы камер наблюдения обратились к гостю, устанавливая его личность. Рид все ждал того дня, когда Элайджа внесет его во все черные списки и запретит своему супер-умному дому и своим куклам пускать родственника внутрь, но… видимо, не все семейные битвы еще состоялись. Дверь открылась, на пороге стояла одна из синтетических девок Камски, тех, что заменили ему семью, тех, чье общество он теперь предпочитал живым людям. Гэвин помрачнел и сжал кулаки, но, впрочем, нашел в себе силы не ляпнуть что-нибудь лишнее. Смысл срывать зло на бездумной машине, когда можно добраться до её хозяина?
- Где он? - Грубо без всякого “здрасте” ответил Гэвин на вежливое “Добрый вечер, мистер Рид.”. Любезность никогда не была сильной стороной детектива, поэтому так и не дождавшись ответа и попросту отпихнув преграду со своего пути, Гэвин направился к первой попавшейся двери, вопя в голос. - Камски!
Все, что сейчас окружало Рида, тот считал уродством и выпендрежем. Еще одной стеной, которая стояла между ними и подтверждала то, что они стали слишком разными. Берлога самого Гэвина была полной противоположностью этому месту, наверняка, Элайджа чувствовал себя там также неуютно, точнее чувствовал бы, если бы изъявил желание проведать брата и если бы его пустили на порог.
- Портрет в полстены, серьезно? - Рид поморщился, окинув взглядом главный реликт прихожей, что встречал гостей пустым взглядом.

Она просто не могла поверить, что Орм прислушивался к этой выскочке больше, чем к ней. Чего-то такого она ожидала, но все же не настолько сильно. Не так рано, а незваная гостья нравилась все меньше и меньше. Настолько меньше, что хотелось просто свернуть ей шею. Жаль только, что правила гостеприимства говорили, что она не может этого сделать без особых на то причин. Атланна не приветствовала бы этого. Сама генерал старалась помнить советы и наставления королевы. Помнить всегда и делать так, чтобы она могла ней гордиться. Ведь сама приютила Меру, как гостью. Кто тогда мог подумать, что здесь атлантийка найдет свой дом. И ради этого дома она была готова на все. Не предать своего короля, что кстати спорно. Невольно вспоминался тот момент, когда она вместе с королевой поднималась на поверхность. Там они издали наблюдали за мальчиком, что становился мужчиной. Атланна хотела, чтобы она знала как выглядит наследник, хотя все понимали, что мальчик врятли станет королем. К тому же всегда был Орм. Но иногда сомнения закрадывались в её рыжеволосую голову. И она все чаще вспоминала парня, который был там на поверхности. Брайс способствовала этому. Все чаще в последнее время.

Мера все чаще искала повод уйти в сторону. Не быть рядом с этой гостьей, что становилась обузой. Благо всегда можно отправиться патрулировать периметр. Так проще. Среди солдат она чувствовала себя куда спокойнее, чем среди всех этих людей, которые все чаще смотрели на неё иначе. Смотрели так, словно она была всего лишь тенью. Она.. раньше её больше ценили, а теперь увидели новую... Трудно было даже найти подходящее слово и стоило вспомнить более земные предложения. Фаворитку. Нельзя назвать иначе, хотя слово возможно больше всего подходящее. Женщина постаралась не думать об этом сейчас. Потом раздавала приказы. Как всегда хладнокровно и собрано. Здесь она чувствовала себя уверение, а задание позволило забыть о мыслях, которые были совершенно не нужными. Сейчас она не должна была этим заниматься. И вообще не должна была думать об этом.

Они как раз совершали обход территории. Именно тогда она заметила кое-что странное. Словно здесь кто-то был. Пока солдаты отправились дальше, она повернулась в сторону откуда слышался шорох или же она просто чувствовала, что там кто-то есть. Двигалась осторожно, словно ожидала нападения. Хотя точно не ожидала, что там она увидит её. Брайс. Гостья, которая бесит, но нужно улыбаться. Уж точно она здесь её не ожидала увидеть. Но делать уже было не чего. Приходилось все же говорить, не разворачиваться же спиной к ней, а то потом ещё будет плакаться, что я её обижаю.

— Патрулирование.

Краткий и совершенно логичный ответ на вопрос, который собственно звучал глупо. Слишком по-человечески. Хотя она же и была человеком. Впрочем, сейчас совершенно не об этом. Рыжеволосая подумала о том, что слушать все это не очень интересно. Лучше был она вернулась к своим людям и продолжила работу. Верить этим словам не было никакого желания, а внутренний голос говорил о том, что лучше этого не делать. Все внутренние сигналы тревоги говорили сами за себя. Женщина это прекрасно понимала. Вот только она попыталась справиться с этим, попыталась не показать, что совершенно точно не желала всего вот этого. И все же она хотела верить в лучшее. Хотела.

— Брайс, я не могу сказать, что все будет идеально, но мы можем попробовать.

Её голос звучит уверено. Она врала и врала красиво, но сама себя заставляла во все это поверить. Чтобы быть убедительной. Медлит и все же протягивает руку. Чувствует пожатие и поздно понимает, что  сейчас что-то совсем не так. Так как должно быть. Брайс меняется на глазах. Превращается в что-то иное. Ей не удается отреагировать быстро. И плечо обжигает от боли. Она выдыхает. Чувствует как огнем окатывает тело и центр именно в месте ранения. Ей удается вырваться из хватки Брайс или чем/кем она там была. Старается дышать и собраться с силами. Мера всегда была сильной и умела реагировать быстро в подобных ситуациях. Она могла выстоять против сильных соперников. Звать на помощь было не в её правилах, даже если с пробитого плеча вытекает кровь окрашивая воду в алый цвет. Знает, что есть хищники, что могут почувствовать её. К примеру акулы. Это может сильно усложнить жизнь, но она справиться. Рыжеволосая делает глубокий вдох и превозмогая боль все же переходит к действию. Концентрация. Удар в ладоши и вокруг уже водяной вихрь, который откидывает темноволосую в сторону. Назад. Она заставляет воду превратиться в тугие канаты и связать ту, что решила атаковать. Теперь пришло время вопросов.

— Всегда знала, что тебе нужно свернуть шею. Теперь есть хотя бы официальный повод.

Она дышит тяжело. Обычно ранения не доставляли ей такой боли и проблем. Она даже редко замечала их, если только они не были серьезными. Но сейчас ничего действительно серьезного. А казалось, что её обжигают огнем.

— Что ты такое?

Голос все ещё звучит уверено. Но она все же кое чего точно не понимала. Не желала понимать возможно. А может быть просто плохо соображала из-за всего сейчас. Порой ответы лежат на поверхности. Просто их редко замечают сразу.

Магнус уже доводилось бывать в Сан-Франциско несколько раз и, стоит признать, ей нравился этот город, построенный на холмах. Особенно ее привлекали эти спуски и подъемы, по которым так интересно ездить на машине и которых так боялись начинающие автомобилисты. Сама же британка по уровню вождения вполне могла сойти за местную, что было не удивительно, ведь впервые она села за руль раньше, чем состоялся запуск в массовое производство первых автомобилей с двигателем внутреннего сгорания. Она даже присутствовала на презентации Карла Бенца его первой линейки, а потом, когда Скотланд Ярд обзавелся первыми машинами, Джеймс учил ее водить. Для женщины своего времени Хелен слишком любила нарушать правила и делать мужскую работу и лишь ее достижения и растущие связи с сильными мира сего спасали от гнева Английской Короны. Разумеется, до тех пор, пока сам король не потребовал помощи «Пяти». Но с тех пор минуло целое столетие и феминистское движение стало настолько популярным, что женщин и мужчин сравняли в правах. Увы, его сторонницы слишком яро боролись за равноправие, порой жертвуя при этом собственной женственностью и становясь похожими на мужчин не только по силе характера, но и внешне. Магнус же, несмотря на всю жесткость и несгибаемость, все еще умудрялась оставаться прекрасной и таинственной, как и подобало истинной леди. И кому какое дело, что эта леди могла свернуть шею превосходящему ее по силе и габаритам противнику или пристрелить его из снайперской винтовки.
Уже неделю она колесила по улицам Сан-Франциско, собирая информацию. Где-то здесь скрывался стрифтис — весьма редкий абнормал с необычными способностями. Пока он проявлял их всего пару раз, но именно это привело ее сюда. К счастью, до него пока еще не добрались «добрые» люди и доктор стремилась встретить его первой. Определенным плюсом являлось то, что этот вид можно было легко определить и по внешним данным — представители отличались абсолютно белыми, лишенными пигмента, волосами и совершенно черной радужкой глаз. Крайне редко подобная мутация встречалась и среди обычных людей — всего лишь альбиносы с темными глазами. Но здесь все было иначе. За прошедшее время ей удалось выяснить, что абнормал — мальчишка лет четырнадцати, а заодно приблизительно определить тот округ, где его видели чаще всего. То, что он еще ребенок, несколько усложняло задачу. С детьми-абнормалами труднее работать. Воспитываясь в обществе обычных людей, они с ранних лет усваивают правила и страхи того общества, в котором живут, быстро понимая, что быть не таким, как все, опасно, как для окружающих, так и для себя. В первую очередь для себя, ведь остальные в большинстве своем не готовы принять тех, кто отличается от них. И тогда они либо становятся изгоями, стараясь оказаться как можно дальше от других людей, либо наоборот проявляют асоциальные черты, становясь бандитами и преступниками. Криминальный мир чаще всего и был главным противником Магнус в борьбе за абнормалов. За некоторые виды, даже очень похожие внешне на людей, на черном рынке готовы были платить огромные деньги, и необычные существа становились всего лишь товаром без прав и свобод, приравненные к животным, а иногда и хуже — к вещам. С такими сообществами доктор вела настоящую войну, порой переходившую в открытые конфликты, но на смену одним группировкам всегда приходили другие — с еще большими амбициями и более жестокими методами. Только сдаваться в этом противостоянии никак было нельзя. Да она и не собиралась, пока еще жива и на этом свете.
Сегодня Хелен была намерена прогуляться в тех местах, где был замечен стрифтис, и опросить местных. Возможно, его кто-то видел. Район оказался трущобами с крайне бедными обитателями. Большинство были бездомными, многие совсем еще дети. Иногда она сетовала, что не может помочь и им. Да, она много жертвовала детским домам и приютам, но это не слишком меняло картину, даже не смотря на то, что она нередко подключала весьма серьезные связи. Как правило, руководители менялись и все приходилось начинать сначала. К тому же сейчас она была здесь не для того, чтобы сожалеть и сочувствовать, какие бы эмоции не испытывала. Она прекрасно помнила ту свору детишек в старом Лондоне, которым приплачивал Уотсон за помощь. Те, кого полиция и агенты Скотланд Ярда старались не замечать, словно бродячих собак, охотно сотрудничали с сыщиком и нередко первыми приносили важную информацию. Это был один из многочисленных секретиков Джеймса, чтобы всегда быть на несколько шагов впереди коллег. Вот и Магнус планировала пойти тем же путем. Оставив машину на окраине, она ушла в самые трущобы, где довольно долго опрашивала местных. Пару раз ей сообщили, что видели похожего паренька, но давно и больше он здесь не появлялся. Но в большинстве случаев ответ был отрицательным. Это не слишком огорчало англичанку — приблизительно на такой результат она и рассчитывала. Главное, что ее предположения подтвердились, а найти мальчишку лишь вопрос времени. Лишь бы до него не добрались раньше нее прямые конкуренты. Выменяв в итоге довольно приличную сумму на информацию, Хелен уже собиралась возвращаться к своему транспорту.

Инстинкты приказывают валить куда подальше, чувство долга призывает отправиться в Западную Европу, а душа тянет в бар. И я, надо признаться, с огромным удовольствием послушался именно последнюю, если бы было можно. Но
а) бессмертие - понятие относительное, когда речь идет об отце, у которого всегда припасена пара молний в зад.
б) сложно удержаться от того, чтобы в очередной раз не раздражить настоящую божественно-породистую львицу.
Я знаю, она любит меня и лишь потому я все еще не собираю свои кишки где-то по кусочкам в Тартаре. Ну, или в Дуате, если угодно. Не думаю, что если она когда-нибудь оторвет мне голову или что похуже, расположенное куда ниже, будет такая уж принципиальная разница, в каком именно из миров оказаться. Любая экскурсия веселее, когда ты гид, а не нечто, распыленное на миллионы молекул и не евнух. Хотя, в том случае, если я когда-нибудь окончательно допеку львицу, нет никаких сомнений, что мне придется хуже. ГОРАЗДО хуже, чем все то, что она мне обещает каждый раз, при очередной нашей милой встрече. Но я мальчик взрослый и грозный, даже если сбегу, поджав хвост, то исключительно с невероятным чувством собственного достоинства на лице.
Вообще, предпочел бы встречаться с красоткой в несколько иных обстоятельствах, нежели тех, куда загнала меня судьба. Которая, кстати говоря, еще попляшет у меня, как ей понадобится доставить кому-нибудь весть. Потому что я, честно говоря, чувствую в этом всем уже подвох. Ну не может мне везти совершенно случайно каждый раз на бешеных богов. Особенно из тех, кто  с огромным удовольствием открутит мне голову и в мирные, ничем не замаранные времена.  Ну, или из тех, кто уже не раз это делал. 
Перешагиваю насмешливо чью - то печень, заботливо вырванную, судя по всему, прямо из организма. Я конечно не Анубис, чтобы слишком уж разбираться в анатомической составляющей смертных, но сдается мне, что это именно она. Малоприятный бесформенный кусок, который куда лучше выглядит, когда принадлежит животным и подается в жареном виде. Впрочем, не мне судить о чужих предпочтениях. 
Не успеваю и слова сказать, как слышу крик и прямо к ногам прилетает нечто похуже. Не знаю уж, что именно это такое, но выглядит в  любом случае отвратительно. То ли кишки, перемазанные кровью, то ли что - то более мерзкое, если такое в человеческом организме бывает. Я действительно не слишком силен в анатомии, нужды как-то заниматься дополнительным образованием не было. 
- Мне можно считать это радостным приветствием? А можно заказать что - нибудь другое в качестве подношения? Стейк из ягненка, к примеру.  Хмыкаю насмешливо, перешагивая через чьи - то останки. Они  не особо привлекают  к себе внимание, особенно на фоне пейзажа вокруг, самым мирным из которого была окровавленная богиня. Если бы я был художником, то назвал это действо вероятно "не стой на пути у львицы или стой, это не важно, тебе все равно конец". Ну, не так длинно конечно, подумаю об этом на досуге, когда будет свободное время. А затем подкину идею Аполлону, пусть разбирается. Кто у нас  в конце концов, покровитель тягомотного искусства? С ним вообще, честно говоря, проблем никогда особо не было. Вложи мысль в его голову, сделай вид, что он сам это придумал и вуаля. Напрягаться не приходится вообще. Он ведь даже коров мне простил за инструмент, что формально, принадлежал ему. Что за папин сын.
- Красотка, Сехмет, сколько лет, сколько зим, сколько .... Раскидываю руки в приветствии, с твердым намерением обнять львицу, но перехватываю ее взгляд и весьма предусмотрительно прохожу мимо, обнимая ближайшее дерево, делая вид, что так и задумано было. Почему я не могу скучать по этому случайному дереву, в конце концов? Любая любовь имеет право на существование в этом мире, где мой отец изливается золотым дождем, из чего самое странное - что не в пошлом смысле того.
Аполлон вон тоже то на цветы, то на бабу, превратившуюся в лавр залипал. Так что, я ещё ничего так вариант, в любом случае. Сехмет стоило бы за столько веков присмотреться.
- Как здорово, что мы здесь встретились. А я вон, старого друга решил навестить. Обхватываю ствол дерева сильнее, имитируя неподдельную радость. Зато  с честью вышел  из положения, где мне могли оторвать руки, например. И все бы не беда, заново отрастут, но на вечер у меня намечено свидание.
- Как дела, чем занимаешься? Туризм? Экскурсия? Отдых? Отрываюсь от дерева, повернувшись к львице и начисто игнорируя, с широкой улыбкой, что происходит вокруг. В конце концов, личное дело каждого, как развлекаться на чужом районе. Может, у нее путевка  включает в себя экстремальные развлечения, в виде массовой бойни, кто знает. Я не должен вмешиваться в чужие дела.
Ну, по-крайней мере, когда это не связано с работой или выгодой.
Хотя да.  Я же явился как раз для того, чтобы остановить ее. Неудобно вышло. 
- У меня есть предложение получше. Может...в бар? В принципе, я понимаю абсурдность собственного предложения, особенно в свете яркого намека на то. Если конечно, чье-то сердце, припечатавшееся мне в морду, было именно им. Но у красивых девушек, мне это известно точно, всегда были свои методы флирта. У львицы, я так понимаю, такой. 
- Милая, я как любой нормальный мужчина, иногда путаюсь в женском языке. Это значило "да"? Конечно же, в моем голосе теплится надежда. Бесполезно говорить океану "не буйствуй", если ты конечно, не Посейдон. Но я, как известно, совсем не профессиональный укротитель львов. Интересно, главные боги разных пантеонов не могут решать свои проблемы на каком-то другом, более политическом уровне, чем посылать гонцов, которым вероятно, отгрызут голову за наглые предложения?
Вытираю лицо от чужой, весьма вонючей крови, и стараюсь обезоруживающе улыбнуться Сехмет. Мы старые друзья, в конце концов, ну не убьет же она такого красавчика? Хотя признаться, не раз уже пыталась. Спасает исключительно то, что я абсолютно бессмертен, да еще оба подземных царства - дома под аренду родные.
- Хорошо выглядишь. Тебе идет эта...чужая кровь на твоей одежде. Если не знаешь, что сказать, чтобы девушка не отправила тебя к праотцам - скажи ей, что она хорошо выглядит. Кто - то говорит, что универсально сказать "как ты похудела", но меня богиня-бегемот за это однажды в прямом смысле чуть не затоптала. А я не из тех рисковых парней, что любят связываться с разъяренными девушками,  какими бы хрупкими они с виду не были. Лучше уж под танк попасть. Ну, или добровольно раствориться в мировом пространстве.
- Я тут, кстати говоря, с посланием к тебе, если что, гонцов не убивают. Не к месту вспоминается, что им, принесшим плохие вести,  как раз-таки, головы сносят первым. Но я искренне надеюсь, что Сехмет подобные традиции не известны. Мне это на симпозиуме всех гонцов разных пантеонов рассказали. Или где-то прочитал, или где-то услышал, я не помню. В любом случае, всегда надо вкладывать в интонации то, что ты веришь в то, что говоришь.
- Думаю, ты будешь рада услышать, что . . . Смотрю на лицо львицы и потворствуя инстинктам сохранения, произношу совсем не то, что собирался изначально. - Я был в подземном царстве, Осирис передает тебе свое уважение. Собственно, почему бы и нет? Просто так она  в тот мир не отправится, но кто докажет, что он этого не говорил? Думаю, сам Осирис не будет нарываться и опротестовывать подобное. Зацените, как виртуозно выкрутился.
- А еще Зевс просил тебя прекратить устраивать бойни, иначе случится конфликт. Ну так что думаешь? Может, завалимся сегодня куда-нибудь, где играет кантри-музыка? Слежу за каждым движением Сехмет и пытая удачу, добавляю: - Инди? Рок? Побьем хиппи? В конце концов, я сделал то, для чего меня сюда сегодня отправили, но никто не давал приказа погибать молодым. Вскидываю руки в примирительном жесте, показывая, что абсолютно безоружен, даже без кадуцея. В основном потому, что это все равно бы не особо помогло. - Нет, ну всегда можешь выбрать заведение сама. Продолжая улыбаться, делаю два незаметных шага назад. Вообще, у нас с Сехмет хорошие отношения, помимо того, что она вечно пытается вырвать мне язык, причинить страдания, которых еще история не знала или говорит, что ненавидит меня настолько, что с удовольствием отдала бы мое сердце Амат для пожирания. Каждая дружба индивидуальна, в конце концов и эта в том числе. Просто бывают  моменты, когда лучше не трогать кого - то даже очень близкого, в моменты душевного волнения. Ну, или когда он мстит за разгромленные гробницы и устраивает по этому поводу весьма крупный локальный конфликт, к примеру. И когда на грани, судя по всему, чтобы в эти самые гробницы закопать еще и меня.
Хотя последнее, судя по взгляду Сехмет, весьма опрометчивое предложение.
Максимум сжечь в костре, не более.

Единственное, пожалуй, чего Диего хотел на самом деле - так  это того, чтобы они все оставили его в покое. Вся гребанная семейка, осознавшая вдруг, что должна делать то, чего никогда не хотела - держаться вместе. Словно смерть ублюдочного отца - действительно, невесть какой повод имитировать семейные радости. И притворяться, что не свалили бы с удовольствием за сотни километров друг от друга, как однажды уже сделали.
Второй никогда не любил лицемерить и расточать фальшивые улыбочки. И как только действительная необходимость находиться рядом с дражайшими братцами и сестрами отпала, он сделал тоже, что и всегда - свалил. Продемонстрировав всем спину и средний палец, как посла совсем не доброй воли. Последнее, для чего он в этой гребанной жизни создан  - так для того, чтобы быть полноценным членом обычной, среднестатистической семьи. Пошли к черту, лучшие люди на планете, спасители луны и первые скрипки. Его вполне устраивает его существование, в каморке спортивного клуба и с вылазками по ночам. Не обязательно спасать целый мир от апокалипсиса рядом. Порой достаточно защитить того, кто не может помочь себе сам. Даже если это порождает немало шуточек про супергероев из комиксов, что работают на темных улицах. Пошли нахер. Кто - то же должен это делать, пока остальные заняты обсуждением конца света  и проблемами внутриличностного роста.

- Не умеешь - не берись. Неудачникам, вроде тебя, больше  подходит работа кассиром  в супермаркете на заправке, чем разбой. Диего не слишком церемонится со своими случайными встречными. Никогда этого не делал в принципе, не собирается и теперь. Нож пробивает гортань и тело падает с громким ударом. Можно было бы сделать все не так болезненно для них или к примеру, повязать до прихода полиции. Вроде бы, именно так поступают чертовы супергерои, вроде Бэтмена. 
Но во-первых, никакой Диего не герой, какими бы эпитетами их не награждали в свое время газеты, во-вторых, отец их учил устранять проблемы, а не быть гуманными, а в-третьих, он достаточно был зол для того, чтобы позволить себе не слишком церемониться с ублюдками всех мастей. Просто боев уже не хватало для того, чтобы выплескивать  все, что в нем копилось в последние годы. Но охота на "плохих парней" была вполне подходящим выбором решения проблемы. А их количество, вылезающих каждую ночь за жаждой наживы, позволяло отвлечься от всего прочего, не оставляя мозгу никакого шанса на дополнительные раздумья. Пошла к черту его дражайшая семья. Они могут хоть клятвы верности, "всегда и навечно", принести друг другу на крови. Он сам по себе и совершенно единоличный. Так всегда было, так всегда и будет. И нечего призывать его к семейному единению. Они ничем не были связаны, кроме блядского прошлого и выполнения приказов жестокосердного папочки. Но тот почил бозе и наконец - то они все могли выдохнуть окончательно спокойно. Нет семьи. Есть лишь отдельные люди, упоминающиеся в книге мисс "я не хотела вас обидеть, но всему миру рассказала, какие же вы, вашу мать, больные ублюдки". Не по нему. Они не любят его за характер, а он не видит ни одного более-менее веского повода, чтобы заткнуться. 

Иногда рефлексы могут навредить. Лишь в последнее мгновение Второй перенаправляет руку и отправляет кинжал в несколько отклоненный курс - не тот, на котором только что возник Пятый. Недорослю с пенсионным удостоверением можно сказать, что везет. Ножи - буквально продолжение руки Диего и действует он зачастую быстрее, чем думает. Будь на его месте кто - то другой,  вполне вероятно, что не успел бы отклониться с курса и потенциально, убил прыгающего по времени братца. Ну, или сделал это намеренно. Сложно было отрицать это желание, бурлящее где-то внутри. Юный старик должен быть благодарен, что на этот вечер Второй буквально выполнил свою норму по убийствам. И что все же помнит, где-то совсем в глубине души, что они братья, даже если на сотый взгляд этого не сказать. Родственниками, как бранными словами, увы, не разбрасываются. 

- Не мешай мне! Конечно же, это раздражает. Возникает вновь из ниоткуда и всем своим видом демонстрирует Диего, что тому без него не справиться. Второй никого не звал к себе в подмогу и абсолютно всегда справлялся со всем сам. Помощь почти младшего брата, который в разы старше него, совершенно не требуется, каким бы супер-киллером всех времен и народов тот не был. Пусть валит в свои временные дыры  или где он там обитал, и продолжает убивать президентов, королей или кто там еще мог помешать чьей-то воле. И оставит их, бесполезных и грешных,  на их грязной земле. 

Сложно сдержать довольную ухмылку, когда Пятый получает заслуженную рану. Потому что не нужно лезть туда, где работают большие и здоровые мальчики, даже если ты мастер Йода на их фоне или великая Черепаха из Кунг-Фу панды. Диего не стал бы переходить Пятому дорогу всерьез, превращаясь в его врага, но все еще не мог удержаться от мысленных ехидных сравнений по поводу мастерства и возраста братца. Впрочем, вслух он тоже редко удерживался.

- Я не звал тебя. Предлагаю каждому заняться своим делом. Впрочем, останавливаться для радостных обменов колкостей с братом у него нет особенного времени. В основном потому, что ребят, с которыми он столкнулся сегодня в подворотне, мало волнует, кто кому и кем приходится. И необходимость уложить их сейчас была куда более приоритетной задачей.

Это как всегда, не занимает слишком много времени. Раздражает лишь то, что ощущаешь себя бесплатным актером в театре имени реальной жизни, под взглядом Пятого. Как же. Лучший киллер всех времен и народов, пришедший понаблюдать за младшим братом в действии. Интересно, они являлись сейчас друг другу таковыми? 
Второй не тратит больше много времени на дискуссию. Убедившись, что никого, способного активно высказывать свое неверное мнение уже не осталось, он хмуро вытаскивает ножи из тел покойных, убирая на законное место. Протрет специальным раствором потом, уже дома. Но когда есть возможность, он предпочитает не дарить ножи тем, кому они не принесут уже ни вреда, ни пользы.

Настроения не прибавляет в основном тот факт, что Пятый очевидно был здесь не потому, что услышал звуки драки из подворотни и решил убедиться, что ничего особенного там не происходит. Они не встречались за чашкой кофе, в боксерском клубе и не делились насущными проблемами, как правило. А значит, ему вновь нужно что - то, связанное с семьей или отцом. То есть - то, что Диего не интересовало априори.

- Не поверишь, но у меня тоже куча дел по расписанию, в котором ты отсутствуешь, так что пожалуй, откажусь. Странно было бы думать, что он возьмет и согласится. Зачем? Чтобы его в очередной раз обвинили в убийстве отца? Чтобы рассказали о том, как он неуважительно относится к окружающим? О, может быть, чтобы напомнить всем, кто худший сын и брат на свете? Прекрасно, он все это знает. Нет никакого желания выслушивать это в очередной раз.

- О, да куда уж мне до вашей игры в супергероев. Пока я балуюсь ножичками, вы же мир спасаете. Возьмите Ваню в качестве библиографа и все будут счастливы. Я пас. Лучше узнаю о ваших жизнях как обычно, из ее книги. Не важно, как они относились к его упрямству, сам Диего имел одно конкретное и определенное мнение. Никто не интересовался им на протяжении многих лет, и не бросался с воплями "брат, как же мы по тебе соскучились". "Ты будешь вести себя как обычно, даже в такой день?" - вопрос, который определяет все. Его "обычно" - быть законченным говнюком в глазах семьи. И он не видит ни одного повода, чтобы разочаровывать их в столь устоявшемся мнении. Кто - то же в семье должен быть таковым.

- Отвали, Пятый. Я приехал на похороны и на этом все. Свой долг перед этой семьей я выполнил сполна. Для героизма есть Первый, а для видимости семейных связей - Эллисон. Уверен, вы неплохо со всем справитесь и без меня. Диего любит свою семью, совсем в глубине души, в чем никогда не признается. И при всем том, не видит ни одного, даже малейшего повода, для сближения с ними. И не чувствует желания слишком долго находиться в одном помещении с этими чужими для него, по факту, людьми. Как и они с ним, что очевидно.
Так к чему все усложнять  семейными советами и имитацией того, что они вновь могут выступать вместе, как команда? Они были ею лишь под руководством отца, растящего не детей, а солдат. Но все рассыпается в прах, когда не имеет больше смысла. Также, как и их семья.

Я уже не помню, когда последний раз полноценно отдыхала. Конечно, есть свои плюсы в полубожественной физиологии, но это не значит, что у меня бесконечный запас энергии. В такие моменты немного завидую Супермену, который в принципе может не спать и не есть, пусть и делает это по привычке. Пусть я и была выносливее и тренированнее обычного человека, даже мои силы уже были на пределе. Думсдэй продемонстрировал насколько мы уязвимы перед таким видом угроз. Понадобились усилия всех троих, командная работа, строго проработанный план, прежде чем мы его одолели. Не без потерь. И пусть сейчас Кал-Эл приходил в себя в удаленном от любопытных месте [когда он полностью поправится, я, конечно, все расскажу Брюсу и остальным], подобная ситуация не должна была повториться. Нам нужны все, кто может помочь. Все мы выкладывались на сто десять процентов в последние месяцы, пытаясь построить систему, которая бы работала. Мы знали, что впереди у нас много трудно решаемых проблем и гипотетических ошибок, знали, что нам придется убедить многих узколобых политиков в необходимости создания подобной организации, но в то же время мы все верили в правильность наших действий. Конечно, в наше время, практически в каждом городе есть свой так называемый супергерой — парень, иногда девушка, или даже группа людей, в масках и плащах, которые пытаются вершить добро и справедливость, пусть иногда даже крайне спорными методами. И если по отдельности они демонстрировали определенные успехи, то были абсолютно не способны на командную работу. Наша основная проблема состояла в том, что мы не могли найти подходящее для тренировок место, учитывая все наши потребности. А другая проблема была в том, что нас все еще было слишком мало. Последнее приобретение нашей команды [нормальное название мы еще не придумали, да и не до того было, если честно] — Киборг, оказался полезнее, чем мы могли представить. С его возможностью подключаться и становиться частью всемирной сети, стало гораздо легче находить по всему миру тех, кто мог бы нам помочь. Вот только мало было просто отыскать их, как уговорить рисковать жизнью не только во имя родного города, а во имя мира, учитывая, что масштабы и силы врагом вырастали соответственно. Да и согласитесь, не так-то и просто прийти к человеку и сказать «Пойдем в нашу команду по спасению мира?» В лучшем случае ваш пошлют словесно и как можно дальше. И будут, в принципе, правы. В каждом случае нужен был особый подход. Поэтому в первую очередь тщательно обрабатывалась вся информация об объекте, которую только можно было найти в общем доступе. Об обоих ипостасях, если такое было возможно. От ошибок не застрахован никто. Какие методы работы предпочитает, какие силы и какие слабости, насколько тщательно бережет тайну личности. Была важна каждая мелочь. Даже обо мне можно было найти крайне любопытные факты, сохранились архивные фото времен Первой Мировой войны и даже ранее, ведь тогда я еще не знала, что обречена на бессмертие. По возможности я пыталась отыскать оригиналы и надежно их спрятать, так как у меня рука не поднималась, чтобы их уничтожить, но коллекционеры в настоящее время стали осторожнее. Они не верили, что кто-то был готов заплатить шестизначную сумму за какую-то фотографию. Мне приходилось идти на всячески ухищрения, если я хотела сохранить в тайне свое происхождение. Пока еще мне удавалось уходить от вопросов, лишь несколько человек знали правду, и готовы были защищать мой секрет до последнего. Но если мы хотим, чтобы наша затея удалась, все копии той самой злосчастной фотографии должны оказаться в наших руках. Лишь после этого мы сможем объявить все гуляющие по сети копии отличным фотошопом. В настоящий момент поисками коллекционеров и фотографий занимался Киборг, а мне поручили задание иного рода. Пришла пора расширять количество членов нашей пока еще маленькой команды. И одним из первых в списке оказался Флэш, самый быстрый человек на Земле. Мы с Затанной единогласно решили, что поехать стоит именно мне, потому что а) в мои дипломатические силы вера была сильнее и б) если что-то пойдет не так, справиться с ним есть шанс только у меня. Быстрее, чем Гермес, как никак. Какая ирония. Но его дары я очень ценю.
Именно поэтому я вежливо стучусь в дверь его кабинета. А после захожу, так и не дождавшись ответа. Внимательно рассматриваю лабораторию, пытаясь составить свое впечатление о Барри Аллене и наложить его на несколько официальный текст отчета, который я получила от Брюса и успела прочитать по дороге сюда, пока молодой человек разбирается у себя на столе. Ради разнообразия, я наняла лимузин, который сейчас стоял у дверей полицейского участка, чтобы немного привести нервы в порядок и упорядочить мысли перед встречей с одним из моих будущих, я надеюсь, коллег. Ну что может пойти не так? Я точно знаю, что Барри Аллен — это Флэш, мне остается только раскрыться перед ним, чтобы показать ему, что он может мне доверять. Вот только на проверку оказывается, что это не так-то и просто. Я так привыкла играть свою роль, что кажется стала забывать, кем являюсь на самом деле. Я — амазонка, дочь великого Зевса и королевы Ипполиты, я прислана в этот мир в качестве посла доброй воли, я призвана защищать смертных. Но сейчас мне нужно проявить и другую сторону своей натуры. Быть просто Дианой, которая может предложить помощь и поддержку и которая ничего не требует взамен. Вот только смогу ли я после стольких лет в самовольном заточении, вспомнить, каково это?
— Я очень рада за вас, — не могу сдержать улыбки и негромкого смеха, увидев, как смутился молодой человек от своей оговорки. Его сердце и без того билось просто неестественно быстро, сейчас же и вовсе чуть ли не сбивалось с ритма. Если бы я не знала истинной причины подобного, то искренне заволновалась бы за его здоровье. Но я лишь нахожу это крайне интригующим, мне еще не доводилось иметь дело с мета-людьми. — К счастью, я здесь не для того, чтобы пригласить вас на свидание, хотя надеюсь, что чуть позже вы все же не откажетесь выпить со мной по чашечке кофе, — я примерно могу представить какое впечатление оказываю в настоящий момент в довольно строгом костюме, но это определенно лучше, чем мои доспехи.
— Диана Принц. И я очень рада с вами наконец-то познакомиться, мистер Аллен, — я без труда распознаю несколько раздраженные нотки в его голосе. Кажется, я выбрала несколько неудачное время для визита, впрочем, вполне возможно, все как раз наоборот, лучше и не придумаешь. Мне не придется тщательно располагать его к себе, втираться в доверие, подбираться поближе — это методы Затанны, я же предпочитаю действовать прямолинейно.
— Тогда я постараюсь быть максимально лаконичной, — улыбаюсь официальной и отрепетированной улыбкой, прежде чем со скоростью моего брата Гермеса оказаться за его спиной и взять в руки одну из рамок, что в ассортименте располагаются у него на столе. Не очень дальновидно, любой из его врагов в одночасье узнает все слабости Флэша, с другой стороны, вторая личность алого спидстера неизвестна, да и это очень мило. Я внимательно рассматриваю блондинку, которая обнимает самого Барри на фотографии, широко улыбаясь, а после перевожу на него взгляд, — Это ваша девушка? Очень симпатичная, — искренне улыбаюсь, прежде чем кинуть рамку с фотографией в противоположную стену. Иногда лучшая защита — это нападение. Он уже знает, что я не обычная, он может мне довериться.