С этой точки открывается потрясающий вид на уже давно загнивающий город. Невольно поджимаю губы и морщу нос, втягивая в легкие затхлый воздух из приоткрытого окна. Закрываю глаза и чуть опускаю плечи, позволяя себе маленькую слабость. Я буквально кожей ощущаю страдание, боль, смерть — ничего не меняется из мира в мир. Этот мир находится на грани — и кто-то должен принять жесткое решение. Если этого не может сделать моя мужская версия этого мира — это сделаю я. Он считает, что его история трагична, вот только он никогда не был женщиной в мире, которым правят мужчины. Я укрепила свое положение в обществе кровью. Мне слишком рано пришлось повзрослеть. К сожалению, во всех смыслах. И взять в руки бразды правления семейным бизнесом.

Сложнее всего было бороться с "партнерами" отца, которые полагали, что девушка не справится с активами такой огромной корпорации, как Wayne ent. — мне очень понравилось затыкать их, а после и вовсе выкупать их долю. Мне принадлежал не только контрольный пакет акций, я была практически единоличной их владелицей. И не потеряла ни миллиона. Лишь выработанная годами выдержка помогала мне сохранить лицо, когда они приползали ко мне буквально на коленях. И я великодушно продавала им акции — увеличив цену в десять раз, приумножая свое состояние. Моя внешность всегда играла мне на руку — благодаря отцу же я получила отличное образование: меня обманывать — себе дороже. Зачастую, в самом прямом из смыслов. У семьи Уэйн всегда были лучшие юристы и адвокаты. А я варилась в этом "котле" с сознательного возраста. Никто не смеет переходить мне дорогу.

И с годами я лишь совершенствовала свои навыки. Сначала научилась без промаха стрелять и, соответственно, не расставалась с револьвером, потому что воспоминания о той роковой ночи не отпускали меня ни на минуту — я больше никому не позволю застать себя врасплох. Именно поэтому я стала ходить и на курсы восточных единоборств, выбрав наиболее близкое мне, которое ко всему прочему тренировало еще и скорость реакции. Но и этого мне оказалось мало — мое тело было несовершенным. Роль жертвы никогда меня не устраивала. И на помощь мне пришел искусственный интеллект, заранее запрограммированный, и образцы крови, добытые незаконно. Общество обязательно осудило бы меня, вот только мне плевать. Я сделала свой выбор.

Мой оглушающий крик глушился специальными экранами. Большую часть шрамов скрывала одежда. Первая треть экспериментов провалилась — мой организм отторгал чужую ДНК. При этом я не могла забросить свои обязанности защитницы Готэма. Так больно мне не было с момента смерти Сильвестра. Нельзя позволить моим врагам расслабиться. Только не сейчас. Мой город должен жить, раз уж я внутри умерла. Вот только все мои усилия оказались напрасны. Да, я убила короля атлантийцев, но в отместку они затопили мой город. Словно это не они изначально бросили мне вызов. Я больше не могла оставаться в тени. Они еще пожалеют, что бросили мне вызов. Не составило труда создать новую броню и новое имя. Бэтмен — этим миром все еще правят мужчины, позволю им такую иллюзию. Я взяла под контроль камеры наружного видеонаблюдения и также частоту, на которой общаются полицейские — я опережала их, как минимум, на три шага. Я стала карающим мечом Готэма, пока однажды не пришли Атлантийцы.

Я плохо помню последующие недели. Наиболее четким воспоминанием является смех. Оглушающий заразительный смех. И мой бэт-сигнал. Убийственная ирония, учитывая, что Джокер давным давно кормит собой рыб. Но тем не менее, я явилась. И ни капли не пожалела. Он/Я слаб. Это даже слишком просто. Но теперь игра приобретает оттенок личного. Я ухожу в тень, не позволяя никому отследить меня, разослав шпионов во все уголки этого мира. И пусть фигура морского царя меня заинтересовала, я не позволяю себе отвлекаться, пока картина полностью не будет у меня перед глазами. Почему именно этот мир оказался "главным"? Я не могу найти ответа.

Мой план был идеальным. Созданные мной "чудовища" знали свои роли и должны были лишь идеально их сыграть. К сожалению, не все справились с поставленной задачей. Мое сердце сжимается от одной только мысли, что я должна избавиться от одного из них. Лев подставил под удар всю операцию, провалился, попал под радар спецслужб — для меня он стал отыгранной картой. У меня просто нет выбора, я должна от него избавиться. Вот только проблема в том, что я не могу убить свое создание, просто не могу.

— Здравствуй, Химера, отлично выглядишь, — не сдерживаю самодовольной усмешки, окидывая фигуру девушки медленным оценивающим взглядом. Вот она, мое идеальное творение, моя идеальная Ева, в ней нет изъянов или недостатков, она создана по моему образу и подобию. Она не подведет. Она лучшее из моих созданий, самая идеальная и незаменимая.

— Ты знаешь, зачем ты здесь, — не спрашиваю, просто констатирую факт. Провал Немейского Льва оказался слишком громким, он ударил по всем нам, его несдержанность сыграла против него. И пусть они всего лишь возрожденные зомби, каким-то неведомым для меня образом, они сохранили привязанность и преданность прежним родственным узам. Судьба Льва уже была решена, мне было любопытно, что сейчас преобладает в Химере — преданность мне или память прошлой жизни. Как она поведет себя? Поворачиваюсь к своему отражению, искренне улыбаясь, она опасна, но я ее не боюсь — в ее генетический код встроена преданность мне. Она скорее умрет, чем убьет меня. Подхожу к столику, на котором уже стоит бутылка вина, даже не поднимая на нее взгляд. Беру в руки бутылку и делаю вид, что читаю этикетку, после насмешливо киваю и разливаю кроваво-красную жидкость по бокалам.

— Угощайся, — киваю в сторону бокала, а после вновь отхожу к панорамному окну в своем пентхаухсе, без страха подставляя ей спину. На губах замирает мягкая улыбка, когда я делаю первый глоток, на мгновение прикрывая глаза, перекатывая на языке терпкий вкус вина.

Это будет интересно.

только взяла Эми, постов пока нет, но могу по первому требованию предоставить посты от других персонажей

Я снова просыпаюсь одна, но тем не менее не могу сдержать совершенно глупой, широкой улыбки. Кто бы мог подумать, что дорога моей жизни совершит такой поворот. Переезд в Централ-Сити в конечном счете не только позволил мне отомстить за смерть отца, но и дал новую причину жить. Потягиваюсь, переворачиваюсь на его сторону кровати, уткнувшись лицом в подушку и вдыхая его запах. Барри ушел не так давно. Поднимаю голову, находя взглядом часы и тут же резко вскакивая. Уэст меня убьет, совершенно забыла, мы ведь с Джо договаривались встретиться сегодня, обсудить отчет о последнем мета-человеке. В такие моменты нереально завидую скорости своего Флэша. У меня уходит целых двадцать минут на то, чтобы умыться/собраться/переодеться. И еще десять минут, чтобы добраться до дома напарника. Мне хватило ума сделать небольшой крюк, чтобы купить кофе и любимые пончики Джо, чтобы уберечь себя от его гнева. Увидев знакомую коробку в моей руке, старший Уэст сменил гнев на милость и пропустил меня в дом. Я решила не говорить ему, что опоздала потому, что его сын выключил мой будильник. Впрочем, не исключаю, что Барри сделал это не специально, а на автомате. Мне и самой было непривычно, что кто-то еще делит со мной жилье. Хотя засыпать с Алленом под боком было на удивление приятно и правильно чтоли, я не знаю. Словно он был ответом на все мои вопросы.
Но на глазах у Джо, мы, конечно, пытались сохранять профессионализм. Он знал о том, что происходит между нами и даже кажется был не против. Что не мешало ему постоянно подкалывать нас обоих, заставляя меня краснеть. Сегодня он в порядке исключения решил обойтись без колких комментариев, что не могло не напрягать меня. Я слишком хорошо его знаю, не иначе, как он приготовил на вечер парочку сюрпризов. Тяжело вздыхаю, закрывая за собой дверь. Я поняла, это компенсация за то, что Барри делает меня такой счастливой. Негоже вкушать один лишь мед. В любом случае, Аллен стоит всего этого. Боялась я зря, Джо практически сразу переключился в режим "детектив Уэст", так что мы практически не отвлекались от отчета. Потом еще какое-то время репетировали друг с другом наши показания, пока они уже не отскакивали от зубов.

В Централ-Сити мне понравилось с первого мгновения, с первого вздоха. Город чем-то напоминал мне Нью-Йорк, но был поспокойнее и посветлее, но людей было также много. Спешат куда-то, без перерыва разговаривают по телефону, пьют кофе. Продолжают жизнь, пока мир вокруг них сходит с ума. Тут определенно не приходилось скучать. Где еще в качестве подозреваемых могут быть огромная горилла [те волосы не принадлежали человеку] и человек-акула, а среди обычных арестованных попадаются способные на самые настоящие чудеса. Превращать свое тело в песок? Какие же возможности перед ним открывались, вот только он использовал их, чтобы причинять боль. Мне правда нравился этот город. И как же можно забыть местную знаменитость. Самый быстрый человек на Земле. Флэш, как его все называли. Красная Молния. Интригует, неправда ли? Всем было интересно, кто же скрывается под маской, но разве не в этом смысл всех супергероев. Не это ли привлекает к ним? Аура секретности. Загадка, которая просто требует, чтобы ее разгадали. Мне не очень хочется вспоминать первые пару месяцев жизни в этом городе. Зачем ворошить прошлое, когда мое настоящее такое.. идеальное? К сожалению, не все мета-люди, вернее, кроме него, все остальные, получившие способности предпочитают стать преступниками. Но хуже всего, когда силу получают самые недостойные. Такие как тот, кто убил моего отца. Неужели в этом мире нет ни капли справедливости?

Впрочем, разумеется, я преувеличиваю. Молитвы сотен тысяч людей были услышаны. И мне это было слишком хорошо известно. Барри сейчас где-то, спасает мир в компании с Бэтменом и Чудо-Женщиной. И с этим надо было как-то жить.

После короткого визита в департамент, чтобы оставить там документы и расписаться в заявлении на отпуск, я делаю короткую остановку в излюбленном командой Флэша итальянском ресторане, делая стандартный для нас заказ, направляясь в лабораторию СТАР-лабс. Раз уж я выходная и у меня выдалось несколько часов свободного времени, почему не посвятить его моему хобби? Я отказалась от идеи обучаться на криминалиста, но продолжала изучать предмет, чаще всего надоедая Барри и проводя в его лаборатории непозволительно много времени, а иногда действуя на нервы Кейтлин или Циско, задавая им тысячу и еще сотню вопросов. Но на самом деле, не все было так плохо - мой опыт работы в качестве детектива и изначальное желание поступать на медицинский факультет играли мне на руку - я, как минимум, знала основы и механизмы основных процессов в организме человека. Пару раз у нас с Кейтлин даже возникали жаркие споры, которые быстро сводились на нет с помощью восхитительной еды из ближайшего ресторана итальянской кухни и неплохого французского вина.

Реагент подобострастно пенится, когда я добавляю кислоту в заранее подготовленный раствор, заставляя меня с негромким недовольным звуком отстраниться как можно дальше от пробирки, которая решила примерить на себя роль действующего вулкана. Сноу определенно меня убьет за свои драгоценные пробирки. Смыть осадок с некоторых после опытов мы так и не смогли. Поправляю очки на носу, надиктовывая результаты на диктофон, установленный в телефоне, когда слышу за спиной тяжелые шаги и невольно напрягаюсь. Я не ждала гостей. Джо, как и положено в заслуженный выходной, оккупировал диван и отказывался его покинуть, даже если на носу конец света. Айрис вторые сутки пропадала в редакции, пытаясь бороться с бюрократией и заставить своего начальство выпустить в печать свою статью, которая обличала коррупцию на высшем уровне в городе. Кейтлин попросила об отгуле, которому никто не удивился и даже обрадовался - доктор Сноу игнорировала даже намеки на отдых в течение пары лет. Циско, по его собственному заверению, находился на грани открытия, которое должно было изменить жизнь всех людей, поэтому не покидал стены своей лаборатории. Иногда ему приносили еду и периодически тыкали в бок, вызывая резонное возмущение и утверждаясь в мысли, что Рамон в полном порядке.

Медленно поворачиваюсь, тщательно изучая взглядом темную фигуру, возникшую на пороге лаборатории. Голос звучит с нотками механики, но это меня ни капли не задевает. Барри и сам частенько заставляет свои голосовые связки вибрировать, чтобы оставаться инкогнито.

- Флэш сейчас отсутствует в городе и даже в стране, может быть я смогу вам помочь? - я пытаюсь говорить легко и непринужденно, заглушая тянущую боль в сердце, заставляя себя не бояться, верить в то, что Барри вернется ко мне целый и невредимый - ведь он же Флэш, самый быстрый человек на земле. С ним не может случиться ничего плохого.

- Вы ведь Зеленая Стрела? Много слышала о вас, - не сдерживаю негромкого фырканья, опуская голову и отводя взгляд от нежданного гостя, невольно скользя ладонью по пистолету, скрытому халатом. Меня утешает тот факт, что двумя этажами выше находится Циско, чье внимание я могу привлечь нажатием пары клавиш на консоли. Да и Барри мне много рассказывал про Стрелу, он входил в число доверенных лиц для спидстера. Вот только что-то в поведении и жестах лучника кажется мне до ужаса знакомым и немного смущающим.

Я уже не помню, когда в последний раз полноценно и спокойно высыпалась.
Наверное, еще до переезда в Централ-Сити. Ладно, возможно, это не так и я преувеличиваю, но тупая ноющая боль в голове стала моей постоянной спутницей в последние недели. Кофе и сильные транквилизаторы помогали мне продолжать жить.. нет, не жить, существовать, поддерживали натренированное тело в форме. Спала я теперь не более пары часов в сутки, бессонница не давала мне погружаться в надежные объятия Морфея, не помогали даже снотворные в полной мере - я лежала на нашей с Барри кровати и бесцельно смотрела в потолок, с ленивым интересом считая расползающиеся по нему трещины. Еще немного, и я сойду с ума. Оглушительная тишина и пустота моей, когда-то почти нашей, квартиры неизменно давит на меня каждую ночь, которую я здесь провожу. Меня душит липкий ужас и предвкушение того, что теперь моя жизнь действительно похожа на кошмар наяву. Все, буквально таки все в этом чертовом городе, в этой проклятой квартире напоминает мне о том, что я потеряла. Я потеряла любимого человека, и никто, н-и-к-т-о не мог помочь мне, облегчить груз, висящий на моем сердце. Чтобы хоть как-то отвлечься, я с головой ушла в работу, засиживалась в участке допоздна, иногда меня буквально-таки насильно выводили из здания и под конвоем отправляли домой, где я снова оказывалась в тюрьме собственных эмоций, среди которых главенствовала одна - невыразимая и ослепляющая боль. Но я не плакала, ни единой слезы не скатилось по моей щеке с того страшного дня. И возможно, в том и была моя основная проблема. Я не выпускала свое горе наружу, накапливая его внутри себя.

Его последние слов до сих пор снятся мне в кошмарах, я никогда раньше не жаловалась на проблемы с памятью, но сейчас не отказалась бы от устройства, способного стирать воспоминания. К сожалению, для современной науки человеческий разум оставался по большей части загадкой, так что моим последним спасением стал алкоголь, смешанный со снотворным. Я все чаще позволяла себе лишний бокал вина перед сном, стоило мне оказаться наедине с собой и собственными призраками. Я эгоистично замкнулась на своих проблемах, иногда совершенно не замечая того, что происходит вокруг меня. Уход Барри в СпидФорс выбил всю команду из колеи. Не успели мы насладиться ощущением победы над Савитаром, как получили такой удар под дых, разом выбивший воздух из легких и землю из-под ног. Мы были растеряны, даже потеряны. Барри был стержнем этой команды, ее сердцем. Возможно, без него мы не сможем нормально функционировать. Я все реже навещала С.Т.А.Р.-лабс, не в силах видеть на лице Циско очередное поражение. Парню тоже было тяжело - Аллен был его лучшим другом. Нам бы всем сплотиться, поддерживать друг друга. Но вместо этого каждый их нас замкнулся в коконе собственного горя, надежно его баюкая.

К несчастью, отсутствие Флэша очень скоро стало гораздо ощутимее. Что-то такое появилось в воздухе, как воздух перед грозой пахнет озоном, так и я предчувствовала приближение больших проблем в скором будущем, втягивая воздух в легкие, едва ли не падая с ног от усталости, снова и снова патрулируя улицы, держа руку на пульсе города, который стал таким.. родным. Сегодня, против обыкновения, я дежурила не с Джо. Напарник взял отгул, вернее, Сигнх заставил его это сделать, когда на прошлой неделе Уэст едва и не получил смертельное ранение в ходе выполнения задержания. Все в итоге обошлось, пуля лишь обожгла мужчине висок и царапнула ухо, но капитан был непреклонен. Полагаю, что я следующая на очереди, но пока еще оставалась в строю, ведь все понимали, что город находится на грани чего-то очень страшного. Среди офицеров уже стали ходить слухи определенного толка. Уолли очень старался, но его продолжали сдерживать, не желая терять еще одного члена команды. Нет, не команды. Семьи.

Медленным и тяжелым взглядом окидываю новое место преступления, стараясь зафиксировать в памяти каждую деталь и попробовать восстановить сценарий развивающихся событий. Очевидно, без вмешательства мета-человека тут не обошлось. Мы снова не успели. Тяжело вздыхаю, доставая из кармана телефон и нажимая на кнопку быстрого вызова. Подношу трубку к уху, слушая навязчивую мелодию из какой-то рекламы, установленную вместо унылых гудков. На губах появляется несколько грустная улыбка. Циско в своем репертуаре.

- Ховард, аккуратнее с уликами! - не в силах сдержать негодующего вскрика, замечая несколько неумелые действия коллеги. Сердце по привычке сжалось при мысли, что Барри не пришлось бы делать замечаний. В этот момент на том конце провода ответил усталый и несколько безжизненный голос, отчего сердце сжалось снова, - Циско... - невольно поджимаю губы, чуть сильнее прижимая телефон к уху, - Кажется, у нас проблемы, не помешала бы помощь, особая помощь, - мне не нужно повторять дважды и мне кажется, что я даже слышу проблеск прежнего Циско, когда диктую адрес. В любом случае, ему не помешает немного развеяться, в последние дни Рамон буквально таки запер себя в лаборатории, работая на износ. Вешаю трубку, вновь убирая телефон в карман, снова обводя взглядом всю картину в целом, немного хмуря брови. Что-то здесь... не так, неправильно. Не уверенная точно, в чем именно проблема, я в раздражении прикусываю нижнюю губу, делая глоток уже давно остывшего кофе, которое купила еще по пути в участок рано утром. Я едва ли не выплевываю напиток, замечая новое действующее лицо. Мне с огромным трудом удается сдерживать обуревающие душу эмоции. Это нечестно и несправедливо по отношению к появившейся в поле моего зрения девушке. Но тиски вокруг сердца сжимаются лишь сильнее.

- Я возражаю, тебе не следует здесь быть, - каким-то чудом мой голос звучит ровно, я перехожу сразу к делу, не тратя время на ненужную вежливость, в горле встает горький комок, который я с трудом, но сглатываю, - И ты никак не можешь нам помочь, только мешаешь. Как ты вообще узнала о месте преступления? - невольно прищуриваюсь, окидывая стоящую рядом журналистку подозревающим взглядом, понимая, что это не может быть случайностью или совпадением. Никого из журналистов или просто любопытных в квартале замечено не было - он вовсе был оцеплен по всему периметру. Но у меня нет сил сейчас разбираться с ней.

- Иди домой, Айрис, не заставляй меня привлекать Джо, - с моих губ срывается практически усталый вздох. - Я.. я позвоню тебе потом, расскажу, что могу, только.. уходи сейчас, - с особым нажимом и интонацией произношу последнее слово, стараясь все же не выказывать ей всех своих чувств, разумом понимая, что это не ее вина. Она провела в смертельной опасности непозволительно большое количество времени. Ей тоже нужна сейчас поддержка и помощь, но я не могу её оказать.

[float=right][/float]Последнее, что фиксирует память Ванды, это обеспокоенное лицо брата и сжигающее дотла чувство вины. Не справилась. Не защитила. Не смогла. Она сидит на коленях перед обесцвеченным телом Вижена и не может найти в себе силы плакать. Ей пришлось пережить его смерть дважды. Сначала убить его самостоятельно, удерживая при этом безумного титана, а после просто бессильно смотреть, как обесценивается его жертва. Это несправедливо. Ведьма чувствует боль и страх всех, кто пал жертвой щелчка. Слышит крики их родных и близких, которые вынуждены жить дальше. Поэтому в какой-то степени чувствует облегчение, когда ее собственное тело у нее на глазах обращается в прах.
Смирение. Покой. Тишина.
Единственное, о чем она жалеет, что Пьетро теперь останется один. Ей уже довелось испытать это, еще тогда, в Соковии, когда на какой-то момент его сердце перестало биться. Но брат сильный, он справится. А потом, в самый последний момент, перед последним вздохом, Ванда чувствует, как умирает ее брат. Снова. И она кричит. Кричит громко, до срывающегося голоса, но ее крик уже никто не слышит. Потому что Ванда Максимофф больше не существует.

Падение. Бесконечное падение в полной темноте. Но Ведьме не страшно, потому что она знает, в любом случае там она будет вместе с Пьетро. Теперь уже навечно. На ее губах должно быть появляется мягкая умиротворенная улыбка. Она ждет этой встречи. Так будет правильно. Они заслужили, они слишком много уже потеряли. Сначала родители, потом целая страна, Пьетро сам едва ли не умер тогда, в Соковии, защищая от пуль их нового соратника и невинного ребенка. И вот когда казалось бы, жизнь стала налаживаться, у них появилась новая семья и даже новая страна - Ваканду хотелось защищать и оберегать, настолько она была прекрасна, Судьба наносит им новый удар. Безумие Таноса привело только к новым разрушениям и еще большему расколу. И к новым жертвам. Когда этому всему придет конец? Ведьма пыталась заглянуть в будущее, предугадать следующий шаг титана, но ее силы словно были заблокированы, а доктор Стрэндж как назло не выходил на связь. Максимова в последнее время настолько привыкла полагаться на своего наставника, что была растеряна настолько, что ей не удавались даже элементарные "фокусы". Впрочем, Пьетро быстро привел свою сестру в чувство. Сейчас не время. Им уже довелось встретиться с авангардом армии Таноса, его лучшими солдатами, его генералами. И на память о них на плече у Ведьмы теперь останется уродливый шрам, которому уже не суждено раствориться. И дальше будет только хуже.

У них был план. Хороший план, просто отличный. Вот только никто не удосужился спросить саму Ванду, а готова ли она сыграть свою роль. Ей нужно было убить своего друга - человека, вернее андроида, который всегда был на ее стороне, который однажды уже спас ее, когда разрушалась Соковия. Ванда не могла. Не могла этого сделать, но ей пришлось. Она смотрела в глаза Вижена и видела там целую вселенную, но все же не дрогнула. Алые нити плотно окутали камень разума, прежде чем с невероятной силой его сжать. Андроид кричал от боли, но Ведьма не остановилась, потому что за ее спиной появился Танос. И сквозь стекающие с глаз слезы, Алая Ведьма выполнила свой долг, едва ли не валясь с ног от разрывающей на части силы, кипящей в ее венах, а также невыразимой боли от очередной потери - и все же ей удалось удерживать Таноса, который собрал практически все камни бесконечности. Она могла бы гордиться собой, если бы не полное опустошение. Ванда практически ничего не чувствовала, когда смотрела как титан поворачивает руку, восстанавливая Вижена. И лишь на краю сознания проскочила мысль, что Стивен скорее умрет, чем добровольно отдаст камень времени, а значит... доктор Стрэндж мертв. Боль затопила ее сознание, лишила способности ясно мыслить. Ведьма попыталась мысленно найти Лорну, Эрика, Чарльза, но лишь тишина стала ей ответом. Это Танос что-то сделал, ведь теперь в его руках неограниченная власть, успокаивала себя девушка, опасаясь допустить даже мысль об обратном. Они живы. Должны быть живы, чтобы отомстить!

Но реальность снова играет против нее. Резкий удар об землю выбивает воздух у нее из легких, и девушка закашливается, невольно вдыхая пыль. Ощущения слишком реальные. Что-то не так. Резким рывком садится, оглядываясь и убирая лезущие в лицо волосы. Темно. Душно. Страшно. Ванда невольно ежится, обнимая себя руками за плечи и слегка их растирает. Вокруг нее никого нет, это она может сказать со стопроцентной уверенностью. Все ее чувства обострены, она напряженно всматривается в темноту.

- Пьетро? - не сдержавшись, наугад зовет Алая Ведьма, потому что тишина давит на нее, окружает со всех сторон, мешает дышать. - Есть кто... живой? - с негромким смешком невольно срывается с ее губ, потому что наиболее вероятно, что она уже давно умерла. Чтобы не сойти с ума окончательно, Ванда поднимает руку, позволяя алому туману окутать ее пальцы, добавляя немного света и позволяя осмотреться. Силы остались при ней, уже хорошо.

Мне нравится запах и вкус их страха.

Это был совершенно обычный бар - по всей Америке таких сотни, если не тысячи. В помещении бара воцаряется тишина, нарушаемая только звуком льющегося в бокал пива, которое наливал замерший на вдохе бармен, и неравномерное гудение плохо работающих ламп. В самом помещении негромко играла музыка, что-то из рока, что на удивление подходило моему настроению. Вполне возможно, что именно это и оказалось последней каплей, мне действительно не хотелось сегодня излишнего внимания. Казалось, что все немногочисленные в данный час посетители затаили дыхание, в ожидании моих дальнейших действий. Никто из них на самом деле не знает, что я на самом деле. Но никто из них никогда не рискнет перейти мне дорогу, хотя бы потому, что я сорю деньгами направо и налево, и зачастую появляюсь в компании закоренелых преступников, которые едва ли не на коленях передо мной ползуют. Этим миром всегда правили деньги и сила. А у меня есть и то и то. На губах появляется широкая самовлюблённая улыбка, когда я едва заметно киваю, разрешая им расслабиться. Я пришла сюда не ради разборок, мне нужно было выпить и хорошенько подумать. Все мои мысли направлены исключительно в сторону моего бессмертного возлюбленного. Я знаю, что он получил мое сообщение, вот только как быстро он найдет меня, случится ли это в сегодняшнюю ночь. Натянутая струна в моей душе, подсказывала, что да. И от предвкушения встречи слегка подрагивали пальцы, заставляя меня сжимать кулаки и впиваться ногтями в мякоть ладони.

Они себе даже не представляют, кто уже идёт сюда.

Виски, — небрежно бросаю я бармену, устраиваясь за стойкой. Вокруг меня сразу образуется "мертвая зона". Несколько уже ранее сидящих посетителей или сразу же пересаживается или имитируют интерес в игре в бильярд или дартс. Мне все равно. Кладу на стол пару сотен и добавляю, — Бутылку лучшего и стакан, — вновь растягивая губы в улыбке уже более, можно сказать, дружелюбной. Парень мне нравился. Молчаливый, не навязчивый, исполнительный. Пару раз он уже оказывал мне незначительные услуги, которые я по тем или иным причинам хотела сохранить в тайне ото всех. Он быстро исполняет мою просьбу, ставя передо мной стакан, а после на моих глазах распечатывая новую бутылку дорогущего виски. Легким кивком головой отпускаю его и дальше выполнять свои обязанности, после чего делаю взмах рукой, покрывая стакан тонкой корочкой льда и создаваясь пару кубиков в самом стакане, после щедро наливаю себе янтарную жидкость и делаю глоток. Алкоголь уже давно не действует на меня в полной мере, но отчего-то успокаивает. Гораздо больше меня пьянит моя магия, и чем больше я ее использую, тем больше чувствую от нее зависимость, но остановиться уже не в силах.

Постепенно, остальные посетители в баре немного расслабились, вновь сбились в небольшие кучки по интересам - кто-то нашел себе развлечение на вечер около столов с бильярдом, кто-то уединился в уютных кабинках, третьи окружили автомат с музыкой, который отказывался работать вопреки их желанию по совершенно загадочным для меня обстоятельствам. Вскоре, та группа молодых и необузданных байкеров переместилась в сторону досок с дартсом и устроили небольшой турнир, результаты которого становились абсолютно непредсказуемыми потому что мне было скучно. Но моя поза так и не поменялась, я даже не повернула голову в их сторону, поэтому они списывали все на алкоголь. Минуты складывались в часы, но напряжение внизу живота не спадало. Он опаздывает, но он близко.

И самое время немного поиграть.

Дверь бара с раздражающим треском резко открывается, словно ее только что с огромной силой пнули, на что я с любопытством поворачиваю голову. Правая бровь непроизвольно выгибается, когда в помещение входит группа молодых людей, которым не более тридцати лет, в одинаковых жилетках с изображением дракона на спинах. Они мне не знакомы, это определенно не местная группировка. Отлично. А вот и моя пешка. Расправлю плечи и медленно разворачиваюсь на барном стуле, закидывая ногу на ногу и привлекая к себе внимание того, кто зашел первым. Мой взгляд безошибочно определяет в нем их главного. А когда он смотрит на меня, то нарочито медленно облизываю нижнюю губу, после резко разворачиваюсь и беру в руки бутылку, намереваясь плеснуть себе еще виски. В следующий момент, кто-то аккуратно забирает бутылку у меня из рук и медленно наливает янтарную жидкость в бокал, вызывая на моих губах маленькую усмешку, которую я успешно прячу за волосами, прежде чем не поднять на возмутителя спокойствия наигранно возмущенный взгляд изумрудных глаз, добавив в них немного приворота. Смертные уже давно не вызывали у меня ни капли жалости. Они заслужили всего того, что происходит с ними и их планетой - практически все сверхъестественные существа ушли в тень и готовят фееричный выход. Людей стоит поставить на полагающееся им место в самом низу пищевой цепочки.

- Что такая девушка, как ты, делает в таком отвратительном месте, как здесь? - низким соблазняющим голосом интересуется у меня мужчина, опираясь боком на барную стойку. Мне с трудом удается улыбнуться ему в ответ, потому что этот прием устарел еще с десяток лет назад. Еще бы про упавшего ангела сейчас сказал. Серьезно, откуда такие берутся? И неужели они думают, что подобное работает?

- Девушка скучает, неужели не очевидно? - я рассчитала все очень точно, медленно проводя пальцем по контуру бокала, медленно растягивая губы в соблазнительной улыбке и чуть прикрывая глаза. В то же время его громилы рассредоточились по помещению, вызывая у меня невольное восхищение их слаженными действиями. Ох, ребята, не в том месте, не в то время, не та женщина. Я уже слышу его дыхание на своей шее. Лучше бы вам бежать. Но слишком поздно.

- Что ты можешь мне предложить? - подношу к губам бокал с виски, все еще не отводя взгляда от глаз своей "жертвы" и не отпуская его. Он тонет в зеленом омуте и ничего не может с этим поделать. А тем временем, мои мысли заняты единственным важным во всем мире мужчиной для меня. Я уже не помню по какой причине мы расстались, но теперь она кажется мне очень глупой. Неужели я надеялась найти равного ему?

Оксана знает, что все они по краю ходят. Тёмный мир тянет к себе, протягивает щупальца и захватывают душу. Можно пытаться бегать от него, делать вид, что нет его, отворачиваться. Да куда денешься? Это не ревнивая девка, что следит за тобой из соседнего дома. Это целый мир, окрашенный в чёрный цвет. И ему, как и всем впрочем, кто к нему относится, ни жалость, ни прощение неизвестны. Смерть порою лишь начало всех тяжелых испытаний.
И всё же, в почти исчезнувшей душе есть масса своих особенных, ни с чем не сравнимых преимуществ. Да и кто откажется от вечности, цена которой жестокость, да убийство? Люди, обычные селяне и городские павианы и за меньшее то творят, не беспокоясь о том, что с душой после будет. Глупо их винить в обыкновенной человеческой природе.
А ведь она наполнена корыстью. Рождаются смертные с жаждой всех благ и умирая, продолжают о них думать. Оксана многих видела мертвецов в Тёмном мире и со многими свела знакомство. Можно было бы подумать, что после смерти, стоя на краю у входа в Ад, они жалели о собственном сребролюбии, да раскаивались в том, как с близкими поступали. Ведь говорят, что там, откуда не возвращаются обычно, раскрываются глаза, да истина становится важнее прочего.
Но нет. Всё также, как и при жизни, жаждут они для себя как можно больше благ, да некоторые ещё с ним умудряются торговаться. Словно есть цена, которая будет стоить вечных мук в Аду. Словно тот, кто может всё, поскупится на вилки  серебряные, да чаши золотые, оставшиеся у родственников мертвеца. Ему, в отличии от прочих, только две самые тонкие материи плохо подчиняются - смерть и жизнь.
И Оксана знает, сколь велико будет её наказание, если не исполнит она своего обещания. Посланная Чёрным Всадником прямёхонько в Ад, что угодно она была готова пообещать тому, чтобы только дал он ей спастись возможность. Только бы была у неё ещё одна возможность встретиться с любимым Николаем Гоголем. Ведь как несправедливо было променять вечное существование на одну лишь минуту с ним рядом? Да и не в объятиях вовсе, а на жертвенном алтаре.
В чем угодно можно винить бывшую мавку, но кто отказался бы спастись, будь у него подобная возможность? Разве люди, обычные смертные, величайшие умы и громкие благотворители, отказались бы от вечности, стоя у дверей в жаровню? Разве страсть к жизни не победила бы в них всё?
Да, Оксана пообещала убить  Тёмного, а взамен вернулась в Светлый мир. Да и не мавкой даже, мертвой девицей, обитающей в воде, а вполне полнокровной и живой девушкой, ни за что не отличить от всех тех, кого она встречала на балах. К тому же, чтобы больше шансов у неё было, а цена не показалась непомерно высока, были ей и способности дарованы, абсолютно ведьмовские. Кто ж откажется от того за одно, вроде бы, не такое уж сложное дело?
Слышала конечно девушка про то, как обломали свои зубки об Николая Васильевича очень уж крупные шахматные фигуры. Столичный следователь, которому сам чёрт - не брат, умный и раскованный. Чёрный Всадник, оказавшийся девицей, с виду молодой, да вполне влюблённой. Александр Христофорович Бинх, которому желали ныне "Царствия Небесного". И десятки ведьм и нечисти всех мастей, с коими боролось общество, в которое он вступил. Опасный противник, пусть того и не осознавал. На такого с голыми руками не пойдешь, да и бесполезно это. Жарится его отец в Аду вечно, а Николай Васильевич остаётся бессмертным. Горяча, да велика цена для вечной жизни.
На то собственно, у Оксаны и расчёт. Скажи ей кто, что папенька будет вечно в Аду мучиться, а она будет жить - ни минуты бы не сомневалась! Привёл в дом чёртову ведьму, да ещё не поверил ей, родной дочке о том. Пусть бы и горел он в жаровне вечно, зато Оксана бы ходила по земле.
Но увы, не было  у неё ни защитников, ни вариантов иных, кроме как подчиниться. Люто было осознавать, на что она согласие своё даёт, обещая умертвить Тёмного, да выбора не было. Казалось  в тот момент, что стоит очутиться на земле, как обязательно она что - нибудь придумает, найдет способ выкрутиться из ситуации, и Гоголя не убивая, и самой в Ад не шагая. А ей туда совсем никак было нельзя, особенно теперь, когда тот выжидал смерти Тёмного. Все муки Ада, обещанные в старых книгах, могли бы показаться цветочками.
Вот только не было у Оксаны, вернувшейся в мир живых, ни раскаяния, ни стыда. Подумаешь, какой-то там писатель Николай Васильевич Гоголь. Зато она жива, полнокровна, весела и даже вроде бы неплохо вписывается в славное светское общество в Петербурге. Кто бы мог подумать, что так подойдет оно обычной дочери мельника, умершей больше тридцати лет назад?
- А у меня сюрприз для Вас, Яков Петрович. Улыбается девушка нежно, приобнимая следователя со спины. Знает, что не любит он этих нежностей всех "телячьих", но поделать с собой ничего не может. Такая уж у неё натура, страстная и чувственная одновременно. Любит так любит, ненавидит, так  ненавидит, с пламенем и глубинами всех вод.
А сердце её сейчас безраздельно ему принадлежало, как самому близкому другу и советнику в этой жизни, для неё пока не совсем привычной. Пусть она освоилась в ней хорошо, с каждым днём всё увереннее себя чувствуя, но разве ж было обойтись без того, кто поддержит, да выслушает? Защитит беззащитную девушку в обществе наглых и своевольных мужчин, в конце концов?
Нет конечно, она и сама о себе всегда могла позаботится. Тех, кто раздражал - на дно, а сейчас можно было и похитрее что - то придумать. Вот только, такова женская натура, что ищет всегда того, кто сильнее её, на кого опереться можно. А Яков Петрович он... С самого возвращения её практически был рядом. И кто бы знал, к чему приведёт одна почти случайная встреча на одном из званых вечеров?
Оксана помнила его появление в их деревне, несомненно. Редкая птица в красном пальто, да ещё с манерами, которых у местных было не встретить. Держался величаво, всех местных на место поставил, за халатность, да распущенность. Голосом обладал зычным, да походкой самоуверенной - мечта, а не мужчина. Редкий франт на фоне деревенских грязнуль.
Но не дрогнуло тогда сердце скучающей мавки, желающей лишь одного - чтобы покинули их чужаки, взбаламутившие родные места. Принесли пользу убийством Ганны  и то хорошо. Но проблемы никому из них не были нужны, без столичных штучек со всем могли справиться. Всадник охотился только раз в тридцать лет, да и то, на живых, а не мёртвых. Какое дело мавке могло быть до них?
Изменилось только всё по её возвращению. Сверкал Петербург всеми гранями своими, да невиданными богатствами, а Гуро оказался хорошим для Оксане другом. Кто бы мог подумать, что пробьёт мужчина путь в её сердце, да и поселится там надолго? Полюбила его теперь девушка, да жизни представить не могла своей без Якова Петровича. К кому ещё обратиться с советом поздним вечером? Кто успокоит все бури в мятущейся душе?
- А точнее говоря, огромная тайна. Улыбается Оксана, отпуская Гуро и подходит к столу, парой глотков, очень стремительно  осушая бокал, наполненный вином. Жажда замучила её после путешествия в тёмный мир, куда и заглядывать лишний раз живым не стоит. Но ещё больше мучила жажда откровений.
Сколько сил она приложила для того, чтобы узнать то,что её интересовало. Со сколькими встретиться пришлось, да сколько тёмных книг прочитать, чтобы узнать желаемое. Не будь она отныне ведьмой, а оставайся простой мавкой, ни за что бы ей не вызнать секрет, что искала. Много сил приложила она для того. Вот только, хоть и неслась со скоростью ветра в дом Якова Петровича, делиться с ним сразу не спешила. Пусть сыграет чуть по её правилам. Не всё же ей преданно в глаза его заглядывать, да делать как он велит.
- Скажите-ка мне, Яков Петрович. Скучали дни, что меня не видели? Улыбается обворожительно Оксана, застыв от следователя неподалеку. Знает, что может раздражить его подобными вопросами, но ничуть от того не мучается совестью. Много сил она в конце концов потратила для того, чтобы вызнать рецепт бессмертия для него. Так разве не имела права на толику тёплых чувств от него? - Или на других девиц заглядывались, про меня позабыли? Шутит конечно, только для того, чтобы отрицал. Не дай дьявол согласится, разорвёт она его тогда на части. И ни за что не поделится вечной жизнью. Не для них, светских дамочек Петербурга, столько сил она потратила, чтобы его отдать. Пусть будет вечным и бессмертным, но её. В конце концов, секрет бессмертия только у неё в голове. А рецепт исполнения лишь в её руках. Трудно это будет сделать, Оксана не сомневается. Но на что не пойдешь ради любимого Якова Петровича?
- А может, не сообщать вам никакой тайны, сохранить её в себе? Делает вид, что задумывается бывшая мавка, почти всё уже для себя решив. Но пусть помучается интересом прежде, чем узнает. А коли всё равно ему, так и не её проблемы в том. Отложит она это на некоторое время. Которое, слава дьяволу, всё ещё ждёт.
- Решено! Улыбается Оксана широко, разглядывая следователя. Хорош, как и всегда. И пусть время близится к полночи, на лице его не так уж много следов усталости, а быть может, просто она разглядеть не может. Да и не всё равно ли это? Пусть подтвердит свою симпатию к ней, а она ему всё расскажет. И может быть, месяца через два, когда с Лизой они сделают первые шаги, примутся они к приготовлениям. Бессмертие в конце концов штука не быстрая. Совсем не смерть, что всегда поджидает за углом.
- Открою вам тайну, Яков Петрович, если скажете, что ко мне не безразличны. Любит Оксана наседать, нападать со своими чувствами. Уверена к тому же, что всё оно так и есть - ну с чего бы иначе Гуро столько времени с ней рядом проводить? Пусть его чувства может быть, не так сильны, как её, но это дело времени и привычки. А уж она, можно быть уверенным, расстарается ради этого, всё сделает, чтобы он её полюбил. К тому же, целая вечность у него для того будет. Или нет, если к ней равнодушен.
- Ну же,  Яков Петрович. Ответьте мне и может быть,  я вам открою тайну, что узнала. Не любит следователь ультиматумов и шантажа, всем известно. И Оксане, привыкшей уже к его привычкам, и повадкам, в том числе. Но как можно отказать себе в удовольствии поиграть, побаловаться с тем, кто во всём предпочитает серьёзность? Особенно, именно у тебя в руках когда козырные карты. Пусть в их тандеме во всём ею руководил он, но и она была всё-таки не промах. Вызнала, как обычного смертного превратить в бессмертного без сделки с  дьяволом и жарящегося в Аду отца. Разве не хороша?

Никогда даже и представить себе не могла, что день, когда я верну свою мать из мира неживых, станет самым ужасным днем в моей жизни.
Весь мой мир рухнул после нашего первого с ней разговора. Созданный мной образ матери разбился вдребезги. Мне стоило прислушаться к голосу здравого смысла, но я действительно была слепа. И, очевидно, глупа. Видимо, на роду мне написано постоянно разочаровываться в родителях. Кажется, что только Эд Кларк искренне любил меня и заботился, хотя я никогда не платила ему взаимностью. Мой отец же сделал из меня урода. Из-за него я потеряла детство и нормальную юность. Я никогда не нужна была Даниэлу Стингеру. Он заботился только о своей жене. Именно он сделал меня изгоем среди ровесников. А после позорно сбежал, отдав совершенно чужому для меня человеку, так толком и не объяснив ничего, скрыв подробности получения мной травмы и своего участия в этом. Врачи лишь разводили руками, пока я безразлично разглядывала даже самые отвратительные плакаты, которые обильно украшают кабинеты различных специалистов, которым меня без устали показывали. Из-за него я разучилась чувствовать. Меня изучали. Надо мной ставили опыты. У меня никогда не было друзей. Настоящих друзей, а не тех прилипал, которым нужны были только мои знания. Даже мои воспоминания тех лет воспринимаются в сером цвете. Я была самым настоящим роботом. Но все же приспособилась, научилась читать людей по мимике и жестам, тщательно изучала их реакцию на те или иные действия, чтобы хоть как-то соответствовать, пусть неизменно проваливалась и выделяясь.
Но в итоге именно эта моя особенность вновь вдохнула в меня жизнь.

К сожалению, я оказалась лишь орудием в руках правительства США. Они ждали подходящего момента, следили за мной и даже подослали своего шпиона для этих целей. Когда я буду морально к этому готова. Даже морально мотивировали меня, дразнили обещаниями рассказать про смерть Эда Кларка, которая была представлена, как самоубийство. Вот только я знала, что он никогда не поступил бы так со мной, если бы у него был выбор. Я добровольно стала их послушной куклой. Правда открылась лишь многим позже. Сам процесс сшивания был создан ради меня. Вернее, ради одной единственной цели. Вернуть мою мать обратно. Стингеру было плевать, какими именно поступками он добьется своей цели. Но не все разделяли его взгляды. Поэтому ему и потребовалось столько времени на осуществление своих планов исподтишка, воздействуя на ресурсы АНБ и других правительственных агентств. Про него можно говорить долго, но его гениальность нельзя списывать со счетов.

Долгое время мое взаимодействие с миром основывалось исключительно на логике и рассуждениях. Я была словно слепая глухонемая, не имеющая ни малейшего представления о том, что происходит вокруг меня. А потом мне резко вернули все чувства. Понадобилось время, чтобы адаптироваться к новому миру. Научиться жить по новым правилам. Но все же, большая часть эмоций все еще была мне чужеродна. Неизвестна. Я никогда не умела любить, а все мои... 'романы' основывались исключительно на сексуальном влечении и силе привычки. И я не видела в этом проблемы до определенного момента. Лиам стал лишь очередной из моих ошибок, в которых виноват мой отец. Он меня сломал, это бесспорно.

В определенный момент времени я искренне считала Стингера разве что не дьяволом во плоти, не имея ни малейшего представления о том, что опасаться мне следует совершенно другого человека. Настоящего кукловода. Именно моя мать заставила разбить сердце единственному человеку, который всегда был рядом и видел во мне только хорошее. Именно её слова убедили меня в том, что я поступаю правильно. До сих пор не знаю, как мне удалось смотреть ему в глаза и откровенно врать. Даже так, что он мне поверил. Кэмерон всегда видел меня насквозь, иногда даже складывалось впечатление, что он читает мои мысли. Но он так и не распознал моей лжи. И что самое страшное, может быть он готов был поверить мне.
Но только не в тот день. То сшивание было рискованным, мы не должны были доверять Стингеру, но тем не менее, моя святая вера и любовь Гудкина ко мне сыграли свою роль. Он не смог не отказать. А я настояла. Образ мамы манил меня, не отпускал ни на миг. Меня обманывали с самого начала, культивировали образ идеальной женщины. И все ради одной единственной цели. Вернуть ее живой. На меня же им было наплевать. Я могла остаться овощем в ходе "операции". А им было бы плевать на это.

В погоне за иллюзорной семьей я потеряла семью настоящую.
Теперь я вынуждена играть роль "потерявшей" память. И у меня нет права на ошибку, потому что я знаю, что за мной следят. Стоит мне оступиться, по одному будут убиты мои друзья. Нет. Моя семья. И этого я не могу допустить. Поэтому я делаю вид, что они чужие для меня люди, хотя каждый день прихожу в лабораторию и играю свою роль. Камилла улыбается мне, спрашивая какие-то общие вопросы и удовлетворяется, получая общие ответы. Если бы не Аманда, она давно бы сломалась. Лайнус, милый славный Лайнус, который не умеет хранить секреты. Мэгги, которая когда-то казалась вселенским злом. Фишер, который с самого первого дня взял на себя миссию отца для всех недоагентов. Теперь они чужие для меня люди. Ее послание было однозначным. Они умрут, если я облажаюсь.

Она никогда этого не дождется.

Но сложнее всего с Кэмероном. Я должна его избегать, чтобы сохранить ему жизнь. Но из головы не идут слова моей матери. Она обещает ему медленную и мучительную смерть, если я хотя бы намекну ему, что все помню. Я должна быть убедительна. Все вокруг должны поверить, что я его не знаю. Вернее, не помню. Вот только никто не говорил, как сильно болит разбитое сердце. Они обещают мне помочь, и в очередной раз врут.

Но стоит ли игра риска.

Ради него? Стоит.

Мне приходится приложить максимум усилий, чтобы продолжать играть свою роль. Смотреть на него и не иметь возможности обнять и поцеловать, забрать всю его боль себе. Я открыто врала ему в глаза. И буду врать. Но я не могу так больше продолжать. Он избегает меня последнее время, и я прекрасно понимаю, почему. Наверное, в обратной ситуации я поступила бы точно также, но ноги сам привел меня к его квартире — месту, с которым связано слишком многое. Перед глазами проносятся воспоминания, а глаза начинает жечь огнем. Мне нужен доктор Гудкин. Делаю глубокий вдох и стараюсь придать лицу нейтральное выражение. Я поднимаю руку, чтобы постучать в его дверь.
Прости, что беспокою в такое время, но у меня есть пицца, — слегка приподнимаю коробку с пиццей в руке, смеясь и прикладывая все усилия, чтобы не выдать своих чувств, — и новый сиквел Кинг-Конга — кручу в воздухе коробочкой с диском, мягко улыбаясь. Я ненавижу себя, за то, что с ним делаю, но слишком сильно соскучилась по нему. Я пойму, если он закроет дверь перед моим лицом. Хотя бы один вечер рядом с ним.
Как друзья.

пока от Корди нет постов, но как будут - сразу же поставлю :з

Сказать, что Эш была зла, значило не сказать ничего! Не то чтобы её было так уж сложно разозлить, но в этот раз... Да, в этот раз эта была самая настоящая ярость. После того, как Мертвецы оправились от стычки с Маккри и направились зализывать раны в свою маленькую крепость, к своей предводительнице они старались не подходить. Эш бы гордилась их сообразительностью и наблюдательностью, если бы не была так поглощена диалогом со своими внутренними демонами. Она мрачная заперлась в мастерской с Бобом, который в принципе разговорчивостью не отличался, ну и еще он, пожалуй, единственный кто никогда не попадал Элизабет под горячую руку. А еще из омника всегда выходил отличный слушатель, который не перебивает, не дает “умных” советов и не задает глупых вопросов, а просто слушает.
Оооо, в каких только выражениях Эш в тот вечер не вспоминала Джесси, каких только похождений ему не приписывала, а когда переключилась на планы изощренной мести даже немного охрипла. С каждой новой фразой и каждым новым упоминание злосчастного бывшего компаньона предводительница Мертвецов заводилась еще больше. Впрочем, неудивительно, внутри у неё клокотала целая буря из самых разных эмоций - гнева, обиды, разочарования и досады. Ладно, честно, там была и толика радости, что этот прохвост как минимум жив, возможно, было там и понимание, что Эш даже отчасти подобное к себе отношение заслужила, в конце концов, она ничего толкового не сделала для спасения Джесси, когда их накрыли Овервотч, но будем честны - что, что она могла бы предпринять? У неё не было нужных ресурсов и возможностей. Он должен был это понимать. А после, а после начались уже другие проблемы, вообще банде головорезов без проблем жить как-то не получалось. Стычки с властями, с другими бандами, между собой, дележка власти, территорий, навара… когда тут думать о тех кто их покинул? Но Эш думала, даже пыталась следить за судьбой важного человека из своего прошлого, возможно, чтобы предпринять какие-то решительные действия в этом направлении ей недоставало смелости, потому что к тому времени, как появилась такая возможность, утекло слишком много воды. Разумеется, даже самой себе в своей слабости она была не готова признаться, наверное, поэтому её сейчас так и распирало от злости, потому что злость та была не только на Маккри, но и на себя.
О том, что угнанный байк можно отследит, Эш вспомнила не сразу и не сама, спасибо Бобу за тактичность и здравую идею. Чего чего, а сообразительности у бывшего дворецкого было не отнять. Правда омнику очень не понравился блеск в глазах его хозяйки, что появился, когда та увидела на голографической карте мигающую точку, еще больше ему не понравилось, как та сорвалась с места, прихватив и винтовку, и обрез, и динамит, на всякий случай. Боба она прихватывать не стала, сказала, что свяжется с ним, если ей потребуется помощь. Хотелось разобраться со старыми делами самой, может, потому что все еще было немного стыдно за провал, а может в попытке сохранить свою гордость.

- Ну и дыра. - Заглушив мотор реквизированного у одного из своих мотоцикла, Эш закинула винтовку на плечо и осмотрела ровный ряд обшарпанных дверей придорожного мотеля. Даже несмотря на глубокую ночь и достаточно скудное освещение, явная убогость обстановки отчетливо бросалась в глаза. Таких клоповников в Аризоне был пруд пруди, для кочевой жизни самое оно - дешево и никто не спрашивает, что за странные звуки доносятся из-за твоей двери.Ты там можешь как разделывать на филе проститутку, так и использовать её по прямому назначению. Еще можно устраивать “деловые” встречи, сводить счеты или банально отсыпаться после долгой дороги - никто тебе и слова не скажет, только плати вовремя. Сама Эш в таких местах ночевать брезговала, то ли сказывалось происхождение, то ли воспитание, то ли просто природная брезгливость и нелюбовь к клопам и застарелым пятная крови на продавленом матрасе.
Судя по мигающему огоньку на экране коммуникатора, байк был припаркован где-то позади невысокого длинного здания,  идти и проверять это предводительница Мертвецов пока не стала, у неё были другие планы, те самые, которые она так долго откладывала до лучших времен и удобного момента, ну и еще новые добавились, кто бы знал, что до этого дойдет. Явно не так она себе представляла эту встречу, точнее она вообще себе её не представляла, с чего бы вообще ей это делать?!
В какой из комнат искать Джесси, Эш не знала, но готова была обойти каждую, чтобы его разыскать. Дорога немного охладила пыл бандитки, поэтому желания сразу с порога стрелять она больше не испытывала, даже была готова к минимальному диалогу, точнее монологу, состоящему в основном из обвинений и претензий, но уже прогресс. Свежая голова была полезна не только этим, также она помогла зародиться здравой мысли найти того, кто заведует этой дырой и сможет дать точный ответ, в каком номере искать Маккри. Да, определенно, идея что надо. Нужную информацию Эш добыла за какую-то пару минут, достаточно было просто наставить на хозяина мотеля свое оружие, выдернув предварительно из трясущихся пальцев принадлежащее ему. Хреновое старое ружье, даже без оптического прицела - хлам. Влезать в разборки незнакомцев управляющий предусмотрительно не стал и сдал своего постояльца с потрохами, надеюсь, Маккри не полагался на его благородство… тьфу, даже в голове это слово звучало омерзительно. Эш мало сталкивалась с благородными людьми, все имели внутри гнильцу, достаточно лишь найти место, где подковырнуть, чтобы она вылезла наружу. Может, где-то бывало и по-другому, но не для предводительницы Мертвецов.
Решив не тратить время на всякие прелюдии вроде стука в дверь, Элизабет попросту прострелила хлипкий замок и вышибла дверь ногой. Надо ли говорить, что встретил её не мирно сопящий лицом в подушку безоружный противник, а дуло чужого кольта, смотрящее прямо в лицо. Эш не осталась в долгу и наставила на старого знакомого обрез.
- Я бы могла потешить свое самолюбие и предположить, что ты ждал меня. - Фыркнула бандитка, изгибая губы в ехидной и злой ухмылке.

/пока пробный из анкеты/

Бывают такие дни, когда вроде бы ничего особенного не происходит, но вспоминаешь, что было вчера, и понимаешь, что день чудесный, и вообще жизнь прекрасна и удивительна. Почаще была бы она прекрасна, пореже удивительна, и все стало бы идеально. Но, наверное, тогда нам было бы очень скучно жить.

Вчерашний день не задался с самого пробуждения: спросонок Лорна потянулась за звонящим телефоном, не открывая глаз, и упала с кровати. Уже это нелепое падение задавало тон всему дню. Разбудил ее Маркос, велел ей одеваться и приезжать по адресу, который он отправил ей в сообщении. Девушка быстро собралась и успела приехать на помощь Маркосу. Вместе с парой других мутантов из подполья они отбили у властей подростка-мутанта и его мать. Стандартная история: проявление способностей редко проходит без происшествий, и если раньше дело можно было замять, то теперь естественный для каждого мутанта процесс знакомства со своими силами и поиска фактора контроля почти всегда ведет к неприятным последствиям для мутанта со стороны правосудия. Подростков признают виновными в нарушении законов, которые писались людьми, не мутантами. Людьми, которые не понимают, что это такое, когда тебя вдруг разрывает от силы, которой так много внутри тебя, которую ты не понимаешь, но меньше всего хочешь причинить кому-то вред, особенно боишься ненароком сделать больно кому-то из родных и близких. Эти чувства людям не знакомы, и они ведь даже не пытаются понять, что ощущает мутант, впервые столкнувшийся со своим даром лицом к лицу.

Но было именно в этом случае кое-что, что выбивалось из обычного порядка развития событий. Участвовали не только мутанты и полиция, но и гражданские, которые приняли сторону властей и выступили против мутантов. Кинули свой камень, так сказать, в прямом и переносном смысле. Полярис здорово досталось от здоровяка, вооруженного деревянной битой. Девушка просто растерялась, опытный боец, не первый раз попадавший в такую ситуацию, а растерялась, как ребенок, когда увидела, сколько злобы и ненависти в этом мужчине. А она думала, как мягче его обезвредить, ведь любое непродуманное действие может его убить.  Это не представитель полиции, который знает, что делает и на что идет, который осознанно разлучает ребенка с его родителями, не дав ему шанса стать частью общества. С такими можно не церемониться, они сами выбрали свою сторону, и все же Полярис всегда старается рассчитывать силу. А здесь же был обычный человек, который свои удары наносил, вкладывая максимум усилий. Он хотел, чтобы ей было больно, возможно, даже хотел видеть ее мертвой, и если бы не помощь друзей, эта заминка могла бы стоить ей жизни.
Вернувшись домой, девушка приняла несколько таблеток обезболивающего и рухнула спать. Она проспала почти весь следующий день, а проснувшись, отправилась в душ, после принятия которого стояла перед зеркалом и мрачно разглядывала выступившие по всему телу синяки и кровоподтеки. Этот урод успел ее здорово отделать. Здравый смысл подсказывает, что очередные несколько таблеток обезболивающего нужно чем-то заесть, и Лорна отправляется на кухню, где без особого аппетита ест, после чего возвращается к себе. Лечебное тепло одеяла — ее единственный план на этот вечер, но с лестницы слышен чей-то голос, выкрикивающий ее имя. Незнакомый голос, и это заставляет Полярис подняться с кровати, чтобы посмотреть, кого это она не признала или что за чужак оказался в их убежище и почему.

Она выходит из комнаты и наблюдает за тем, как эффектно и легко Эрик Леншерр перелетает через несколько ступенек. Что ж, хорошо, что незнакомцем, вторгшимся в их дом, оказался кто-то, кто не несет в себе угрозы. Магнето крайне опасен, но если бы он хотел их смерти, все они были бы уже мертвы. Он и сам подтверждает ее мнение о себе, заявляя, что у него к ней есть разговор. Лорна не запомнила его лицо в деталях тогда, в тринадцать, но после того, как видела фотографии столько раз в новостях и газетах из архива, узнала его сразу же. Интересно, а он ее помнит? Знает, что она его дочь? Или же это лишь деловой визит к Полярис, одному из лидеров подполья?

- Магнето, — приветствует его она, не зная, что сказать еще. Лестничная площадка явно не лучшее место для серьезной беседы, поэтому девушка добавляет:
— Вот свободная комната, мы можем поговорить там, — и делает знак рукой, приглашая следовать за ней.

Зайдя в пустую комнату, Лорна бросает взгляд на стоящее у двери зеркало, ей стоило бы накинуть что-то, топ без рукавов показывает все полученные вчера синяки. Лорну не беспокоит то, как она выглядит, хотя ей сейчас бы сниматься в социальной рекламе о домашнем насилии, никакого грима не нужно. Лорна не хочет, чтобы посторонний человек знал о ее проблемах, но уже поздно что-то предпринимать. Забавно, но она ничего не чувствует, кроме волнения. Она должна испытывать какие-то эмоции, она ждала этой встречи, проигрывала в голове разные сценарии. Но ничего, кроме волнения, все будет зависеть от того, что он скажет, какие цели преследует его визит.
— Говори, я внимательно тебя слушаю.

Сара знала, что всё происходящее - абсолютно не её дело. Она должна управлять кораблём, искать закоренелого засранца, способного уничтожить этот мир и решать попутно возникающие в команде проблемы. Белая Канарейка не имеет больше никакого отношения к тому, что происходит в родном её когда-то городе. И даже к нему больше не имеет никакого особенного отношения. Семья мертва, а Оливер Куинн, со своей весьма разросшейся командой, вероятно справится со всем. Не даёт покоя только та реальность, в которой он без руки и город превратился в натуральный Ад, потому что младшая Лэнс покинула его вместе с прочими. Но они и тогда вроде бы справились. Не о чем больше переживать. 
К тому же, не осталось никого буквально, кто был бы ей здесь рад. Сестра погибла, как и отец, защищающий новоявленную Сирену с другой Земли, а большинство друзей превратились в союзников. Ты можешь вместе с ними бить плохих мальчиков по задницам и хлестать симпатичных девочек-злодеев, но чай вместе с ними не пьёшь. Горе и война - единственное, что заставляет встречаться теперь близких когда-то людей. Они сами, каждый из них, выбрали себе когда-то дорогу.
И не сказать, что Лэнс это не устраивало. Пусть никакой стабильности в жизни и всегда ею рискуешь, каждодневно, и ежечасно. Их забавы давно выбрались из разряда невинных и никто не предполагал, откровенно говоря, что все из них выберутся живыми из последней схватки. Плевать. Кто - то защищал свой родной город, а кто - то будущее, которое могло настать в самых плохих формах своих. И на территорию друг друга, без особенной на то необходимости, они старались не лезть.
Сара знала про кризис, наставший в Стар-сити, в связи с заключением Оливера, но была уверена, что справятся там и без неё. В конце концов, у него была умнейшая Фелисити, которая обязательно придумает что - нибудь для его вызволения. Были детективы, парни в крутых костюмах и девочки, что могли задать жару. Лэнс видела их всех, приехав в больницу, где умер отец. Опасные вместе и по-отдельности, они не могли просто бросить Оливера, заключённого за решётку. И вряд ли когда-нибудь остановятся в том, чтобы разобраться с ублюдком Диасом, никак не желавшим умирать. Им вряд ли так уж нужна Сара, у которой и без того достаточно дел.
Но одно обстоятельство не давало ей всё-таки покоя, даже после похорон и возвращения на корабль. Да, смерть последнего члена семьи трудно пережить с лёгкостью. Да Сара и не старалась, хоть и держала себя в руках настолько крепко, насколько могла. Её бой, в конце концов, в Стар-сити закончен. Там обязательно справятся со всем и без неё.
Вот только это знакомое до боли лицо. . . Она помнила,как кинулась к Лорел, встретив ту на пороге больницы. По инерции, даже зная прекрасно, что это не та сестра. Не та, с которой она была с детства и совсем не та, которую любила когда-то. Её Лорел мертва и ничто не изменит этого, давно  пора смириться. Да и Сирена, новая дочь её отца, и не старалась походить на своего клона с Земли-1.  Они не похожи, сказала она, совершенно. Глупо наверное и думать было об этом. В конце концов, у Сирены была когда-то своя Сара, умершая в отличии от оригинальной, без права возвращения. Давно пора было вернуться к своим делам, предоставив возможность охоты за Диасом членам команды Зелёной Стрелы.
Но это чувство, возникшее где-то на уровне сердца и разливающееся по всему телу, не давало покоя. Не глушилось алкоголем, не отступало во сне и не исчезало, несмотря на все разумные доводы. Это - не её сестра. Нет никакого смысла лезть в пространство той, что вряд ли хочет с тобой сближаться. Да, те же глаза и тот же точёный аккуратный носик. То же лицо и та же фигура, даже костюм похож. Но это - не её Лорел. Зачем лезть, в конце концов, к постороннему человеку?
И всё же, ночь и дождь, а Сара, в своём сером костюме, без всякой маски на лице, со скоростью света перемещается между домами, следуя за Сиреной. Лорел когда-то сказала ей, что маска больше не нужна. Слишком долго её сестра за ней скрывалась. И это было правильно. Плевать на маску и узнавание, Лэнс не перед кем было отчитываться.
К тому же, она не собиралась ни во что влезать. Не имея никаких намерений вмешиваться в её жизнь, Сара просто хотела понаблюдать за Сиреной, оставшейся в этом городе в гордом одиночестве. У неё много врагов, а единственный, кто о ней заботился, отдал жизнь, чтобы жила она, похожая на его дочь. Никому не станет хуже, если Сара просто убедится в том, что та в порядке. Не потому, что хочет сближения, вовсе нет. А потому что  . . . Да неважно.
Сирена была хороша во всём, но у Сары не ушло много времени для того, чтобы найти её. И остаться незамеченной, наблюдая издали. Не было никакой необходимости прилагать усилия, если ей нужно было остаться тенью, растворившейся в ночи. В Лиге Убийц обучали и куда более опасным вещам.
Вот Лорел склоняется над крышей дома, пристально наблюдая за чем-то, происходящим внизу. Для Сары обзор закрыт домами, а если постараться заглянуть туда, то означает выдать себя. В первую очередь для похожей на сестру. Поэтому, она терпеливо ждёт и не собирается мешать Сирене. Она здесь, в конце концов, исключительно для того, чтобы понаблюдать за той со стороны. И убедиться, что всё в порядке.
Струи стекают  по лицу Сирены и девушка в очередной раз замирает, разглядывая это сходство. Абсолютно похожая на её сестру, без малейших различий буквально. Странно  видеть того, кто давно мёртв, в добром здравии, пусть и понимая, что за этим стоит. Нет-нет, это не её сестра. Просто девушка, обладающая невероятным с ней сходством. И всё же . . .
Сирена странно дёргается, словно оказываясь обнаруженной или поражённой, и прыгает вниз, видимо к тем, за кем наблюдала. Нехорошее чувство пробегается по телу Сары, от сердца и до кончиков пальцев, она осторожно приближается к месту развития событий, стараясь остаться незамеченной.
Вот и ублюдок Диас,  с пистолетом, направленным в лоб Сирены. Вот  и вся банда его уродливых красавцев, с ухмылками наблюдающими за Лорел. Почему же она не кричит?
Впрочем, ответа на этот вопрос нет, Сара вздрагивает, когда девушка, оглушённая ударом, падает на землю без всякого сопротивления. И тут же отползает назад, чтобы по-прежнему остаться в зоне невнимания. 
Официально, не нужно было этого делать. В конце концов, это не война Сары. Можно проследить за передвижением Диаса, а затем сообщить команде Оливера, где тот находится. Это их враг, по-большей части, чем её, несмотря на смерть отца. И враг Оливера Куинна, несправедливо заточённого за решёткой. Можно вообще не ввязываться в эту битву, там не её сестра, там всего лишь девушка, похожая на неё.
Но сердце болезненно сжимается, когда Сара думает о том, чтобы оставить Лорел в беде. Она не сможет так поступить, ни за что на свете. Короткая смс отправляется Фелисити.
Диас. Найди меня. Девочка умная, сообразит о чём речь и без того, чтобы вдаваться в детали. Подкрепление явно не помешает, если хоть кто - то сможет выделить на это время. Но и медлить нельзя. Сирена - кровный враг для Диаса. Вряд ли он будет медлить, как с её пытками, так и с её смертью. Сара потеряла уже сестру и отца. И потерять ещё и ... Лорел, снова, она не хотела.
Часть бандитов уехала в неизвестном направлении, а оставшаяся распределилась по всему периметру. Сара не готовилась к жаркой драке, но та не могла её напугать. И даже лучше, что многие тут остались по одному.
Осторожно, не создавая лишнего шума, она оказывается там же, откуда оттащили недавно Лорел. Два охранника с автоматами, спиной к ней. Не очень разумная позиция для тех, кто охраняет весьма ценные вещи, но их явно не за умение мыслить Рикардо нанял. Несколько крепких ударов посохом и одна сломанная шея. Охранники не издаются никакого громкого звука. Минимум затрат при максимуме результата. Оба автомата разряжаются и  швыряются в кучу мусора неподалёку. Игрушки не формата Сары Лэнс, даже при её умении ими пользоваться. Для подобных операций требуется нечто большее, чем создающее ужасающий шум.
Осторожно пробираясь вглубь склада, девушка осторожно прислушивается к каждому шороху. Да, она справится с большинством из местных выродков, пусть и отобранных из лучших Диасом. Но количество  их, да ещё наличие оружия, явно не в её пользу. В данном случае лучше действовать тихо, несмотря на любовь к эффектам.
Сара замирает, когда двое, неторопливо обсуждая что - то, проходят мимо угла, за которым она замерла. Немного шума и сюда явятся все, кого нанял Рикардо, что вряд ли поможет Лорел, которую необходимо найти. Если их будет двое, да ещё Фелисити отследит её телефон, и обратится к другим, тогда появятся шансы. Но кидаться с ножиком на танк Лэнс не считала такой уж удачной идеей. Главное - найти сестру и дождаться остальных.
Лэнс младшая и сама перестаёт замечать, когда в моменты опасности Лорел из "похожей", трансформируется в сестру. Она не думает о ней как о девушке, попавшей в беду. Не думает о ней как о той, что похожа на ту, которую она когда-то любила. Она думает про неё, как про часть своей крови. Про сестру, которую потеряла уже однажды.
Звук на телефоне отключается полностью и Сара осторожно проскальзывает из-за угла в угол, стараясь не создавать лишнего шума, и не особо попадаться в поле зрения камер. Она знает про так называемые "слепые зоны" и вовсю их использует. Их учили, в конце концов, оставаться тенями даже в полной темноте, где нет света.
Чтобы догадаться, где находится Лорел, не приходится прикладывать множество усилий. Во-первых, она слышала из тихих разговоров бандитов про "контейнер" и "ту курицу", а во-вторых, это была  просто классика жанра. Диас любил во всём потворствовать авторитетам из былых времён.
Найти предполагаемое место заточения Лорел не представляется сложностью. Куда больше затруднений вызывают четыре охранника, замершие возе входа и по виду, куда более подготовленные, нежели недотёпы, уложенные снаружи. Сара умела нутром чувствовать соперников.
Посох крутится в её руке бесшумно. У неё нет никакого выбора, как поступить, совсем скоро  сюда может явиться сам хозяин праздника вместе со всей свитой и вызволение Лорел станет совсем затруднительным. Значит, надо постараться. Значит, надо определить в себе цель.
Сара закрывает глаза, привалившись к стене и вспомнив могилу сестры. Вспоминает отца, умершего на больничной койке и представляет новую Лорел, истерзанную, с тонкой струйкой крови, вытекающей изо рта. Ей уже нельзя помочь, а Лэнс младшая остается одна. Теперь уже окончательно. Никаких сестёр с других Земель. Нет отца. Нет Лорел. В этом мире не остаётся больше никого. 
Не зря говорят, что у смерти своя цена. Она никому не даётся бесплатно. И если однажды ты умер, сражённый стрелой и мечом, то тебе придётся принести в жертву часть своей души. Яма Лазаря взывает к тем, кто из неё вернулся.
Сара держится в обычное время, делает вид, что всё хорошо. Её трудно застать в плохом настроении и не убивает, когда есть выбор не делать этого. Не пристрелила же она профессора, когда сучка Восток вела его для "воссоединения", выбрала другой вариант, несколько сложнее. Это срабатывает не всегда, даже если очень хочется.
Но когда нервы напряжены до предела и срабатывает инстинкт опасности, остаётся лишь одно: жажда крови. Ничего общего с теми сказочками, что рассказывают вампиры в мыльных сериалах. Нечто другое. Но совсем не менее опасное. Ты не видишь больше пред собой людей, в которых втыкаешь ножи и которым ломаешь шеи. Ты видишь тех, кто может удовлетворить твою жажду. Чувство, растекающееся огнём по венам. Ненависть, остановить которую просто-напросто невозможно.
Открыв глаза, девушка делает три глубоких вздоха. Десять, те самые, что для успокоения, просто - напросто не нужны в сложившейся ситуации. Она не жаждет заключить перемирие с этими тварями.
Вряд ли они успевают осознать момент, когда на них налетает серая тень, нанося удары всем вместе и каждому по-отдельности. Работает посохом, достаточно длинным и удобным для того, чтобы не подпускать никого к себе близко, но допустив одну ошибку, тут же вонзает кинжал. Нет особенной разницы, чем пользоваться, она отнюдь не привередлива в этом. И всё же, умеет сражаться и убивать. Конечно, она помнила цель, ради которой набросилась на охранников Лорел, но в пылу об этом забыла. Да, на задворках сознания она понимала, что защищает человека, которого не хотела бы потерять. Но стоило отпустить инстинкты, перестать их подавлять, как осталось одно: жажда крови. Ей не нравился процесс того, чтобы быть спасителем. Ей нравилось быть тем, кто дарит смерть.
Когда все охранники повержены, а сердце стучит, словно сумасшедшее, Сара вытаскивает свой кинжал из шеи одного из них, обтирая об его одежду, ещё пригодится. И тут же, резким движением перетаскивает огромный железный засов, закрывающий контейнер. Она знает, что враги повержены, разум во всю кричит ей об этом. Но все инстинкты убеждают в обратном: здесь сотни тех, кто готов причинить ей вред, одни неприятели. Она должна убивать.
Замирает Сара, лишь когда обведя полу-безумным взглядом замечает Лорел. Адреналин по-прежнему выбрасывается в организм сверх нормы. Но лицо сестры, по-крайней мере, сдерживающий фактор. Она пришла сюда не для того, чтобы устраивать бойню. Она здесь для того, чтобы помочь единственному человеку, что у неё ещё остался.
Сирена пришла уже в себя, может и не на все сто процентов. Сара смотрит на ту и с трудом удерживается от желания обнять девушку, столь похожую на её сестру. Неизвестно, как та отнесётся к подобным проявлениям нежности. И совершенно не обязательно это уместно в сложившейся ситуации.
- Ты в порядке? Вопрос, не несущий собой ничего особенного. Сара не нарушает границ своевольной Сирены, даже её Лорел не слишком сильно подобное одобряла. Выглядит та вроде бы ничего, если игнорировать чуть слипшиеся от волосы крови на голове. Но смертельной рана не кажется, а девушка перед ней совсем не похожа на ту,  что готова падать в обморок из-за малейшей царапины.  Ещё и не с таким сталкивалась, судя по всему.
- Если да, то предлагаю убираться отсюда как можно скорее, у нас вряд ли так уж много времени. Сара не протягивает Лорел руку, предоставляя той возможность справиться самой. Да,  ей хочется помочь, поддержать эту девушку за талию, убедившись в том, что с ней не сделали ничего хуже удара, что она может идти. Точно так она и сделала бы, будь тут её Лорел. И даже этой она с огромным удовольствием оказала бы помощь.
Но неизвестно, не отрубит ли ей Сирена за эту инициативу руки. Она не выглядела одной из тех, кто любит принимать чужую помощь, когда они встретились в больнице. И вряд ли для Сары в её сердце найдется когда-то место сестры.
А значит, не нужно переигрывать в заботу и волнение. Задача минимум - выбраться отсюда и дожить до того момента, как явится кто - нибудь из команды Оливера или к примеру, федералы. Диас составлял интерес всех и тут они пожалуй, были едины. Впрочем, двое лучше, чем одна, даже если из Лиги Убийц.
- Почему ты не использовала свой крик? Думаю, он сейчас пригодился бы. По-крайней мере, ей так показалось. Всё произошло на её глазах довольно быстро, буквально в доли секунд, но в обычное время Диаса и его людей отшвырнуло бы от Сирены на добрые пол километра. В этот же раз она оказалась снова в клетке. Неприятная тенденция и вся складывается там, где Диас.
И правда. Сара слышит тяжёлые шаги, направляющиеся в их направлении, и не сомневается в том, что освобождение Лорел не осталось незамеченным. Правильно. Камеры, охрана, все дела. Никто не говорил, что будет просто, а значит, остаётся лишь одно - сражаться. Так, чтобы убитых было больше, чем просто раненых и они не вошли в их число.
- Держи! Сара не слишком любит делится своим оружием, предпочитая держать его при себе. Но у Сирены забрали всё, пока она находилась в отключке, а махать голыми руками не лучшая идея даже для профессионалов вроде неё. Металлический посох оказывается у Лорел, а Лэнс младшая сжимает в обеих руках по кинжалу. Они больше сёстры сейчас, чем когда-либо. Игра началась.