Цири
Львенок из Цинтры, Ласточка,
Госпожа Пространства и Времени
• Раса: человек
• Статус: цинтрийская княжна, отказавшаяся от власти, ведьмачка и чародейка

---

Львенок из Цинтры, Спасительница и Разрушительница миров, Госпожа Пространства и Времени. Цирилле с самого детства выпало множество испытаний. Ее родное королевство было захвачено, Предназначение свело ее с ведьмаком Геральтом и чародейкой Йеннифэр, заменившими девочке родителей. Цирилла терялась и находилась, за ней охотились все сильные мира сего и эльфы Aen Elle. Всему виной - ее кровь и ее способности. Цири пережила все это, она разделалась со своими страхами и даже смогла пойти навстречу судьбе - остановить Белый Хлад, или хотя бы отсрочить его надолго. Цирилла повзрослела и стала сама определять свою судьбу, отказавшись от власти над империей Нильфгаард, которую хотел вручить ей отец, и выбрав путь ведьмачки.

---

Цирилла - персонаж с большими потенциальными возможностями. Она блуждала по мирам, спасла любимых, заводила и теряла друзей, сблизилась с Аваллакх'ом, избавилась от Дикой Охоты, победила Белый Хлад, перестала быть пешкой в руках сильных мира сего и пошла своим путем. Просто непочатый край возможностей для игры.

Тело плохо заживало, голова болела и мир вокруг еще кружился. Однако ей стоило спешить – второго шанса не будет. Девушка почти наощупь шла по темному переулку. Всего полчаса назад она пришла в себя, а вокруг уже столько всего напроисходило, что в голове пора было гарцевать оленям в цветастых портках. Кажется, недавно она блеванула кровью, едва не замарав какого-то грязного попрошайку, обматерившего ее в ответ на чем свет стоит, и сейчас хотела сделать это еще раз. Но она знала: надо было уходить, иначе загребут ее под белы рученьки и оставят гнить в тюрьме, при том тюрьме человеческой, где с эльфкой, убивавшей на своем веку людей, будут обращаться даже хуже, чем с человеком… ушами для них она, блядь, не вышла.
Ее скорчило от боли еще раз. Даралис сжала кулаки, но это не помогло. Тогда она прислонилась к холодной каменной стене и едва не сползла по ней. «Кажется, ребра». Больно было даже дышать. Вероятно в довесок сотрясение. Били ее наверняка. Лучше бы насиловали, ей богу.
Пережив приступ боли и задышав помягче, эльфка полезла в карман. Туда, куда, — это запомнилось как в тумане, — ей сунули пузырек, выпроваживая на улицу из лечебницы. Она помнила слово «лекарство» и голос, как казалось, своего брата. Смутно – образы. Пузырек действительно был в кармане. Она осушила его полностью, ничего не помня про дозы. Сдохнет, так сдохнет. Ва-банк. После этого эльфка, все же, опустилась наземь, не чувствуя сил идти. А идти было нужно.

Последние полчаса ее жизни были смутными. Она оказалась в какой-то лечебнице, очевидно при храме Мелитэле. Потом вспомнила брата. Действительно брата, который за все годы ее отсутствия успел стать городским стражником. Он много расспрашивал ее о том, кто ее избил, кто убил их родителей, зачем она, извбрав путь преступницы, вернулась в родной дом… Он ходил, как чопорный, взад-вперед. Видимо думал, принимал некое решение. Сложное решение. Она помнила тех, кто бил ее, и помнила тех, кто убивал ее мать и отца. Брат, видимо, выбирал между двух зол: долгом и местью… А может, решающим было их общее детство, несмотря на разошедшиеся пути блюстителя порядка в городе и обыкновенной бандитки. Несмотря на все, именно благодаря ему Дара оказалась здесь, на улице, и именно он предупредил, что из лечебницы ее отправят в тюрьму, а там, вполне вероятно, на эшафот. Гончие листы давно ходили по округе. «Так что же, Фескель? Может быть это долг семье?» Последний… Или не последний. Смог бы порядочный и правильный брат сам привести сестрицу, пусть сбившуюся с пути и не совсем кровную, на казнь? Даралис понимала, что все произошедшее закономерно, но не успела выяснить причин. Фэсс был нервным, говорил мало и постоянно напоминал, что время поджимает, пока ее не хватились. Он видел в каком сестра была состоянии, но дальше помочь ей не мог. Дал в руки «лекарство» и не дал даже оружия, потому что воровать конфискованное стражей было слишком долгим и опасным для всей авантюры занятием. Даралис прихватила с собой только ланцет из лечебницы. Но, ведь, даже ланцет это уже что-то… Ей надо было уходить, пока ее не хватились.

Кажется, лекарство все-таки подействовало. Ее перестало колотить от боли, она почувствовала что может даже встать и идти. Чуть позже – бежать, потому что стало ясным: ее побег уже обнаружили и стража в городе стала активнее. Даралис, словно пугливая городская кошка, скрывалась в нишах и переулках невидимой тенью, везением или чутьем помогая себе. Самым сложным было выйти за ворота незамеченной. Но и везение когда-нибудь заканчивается и вот, ее увидел кто-то из стражи.
— Вот! Хватай ее! – послышался топот, бряцание доспехов, которые усиливались по мере приближения к одной не слишком шикарной гостинице.
Улицы петляли, она пыталась сбросить погоню как могла. Затаившись и переждав в куче мусора, пока стража не пройдет мимо и не потеряется в закоулках.
Тело эльфки пока еще не болело. Она признала, что лекарство, которое дал ей брат, действительно было хорошим.
Вся перепачканная в куче помоев и хлама у черного входа, эльфка выбралась из-под мешковины с гнилым луком, которым прикрылась, и осмотрелась, оценивая обстановку. «Если воспользоваться лестницей из соседнего дома и перебраться по карнизу…» — Высмотрела она, направляясь к той самой лестнице. Ее план оказался прост: залезть в окно гостиницы и переждать, пока все стихнет. Окно было темным, но если там кто-то жил, то и это не станет ей препятствием. Даже, возможно, в какой-то мере выходом, в руках у нее было какое-никакое оружие.
Послышался тихий, но всем знакомый звук разбившегося стекла.
Дозор возвращающихся ни с чем стражников с факелами приближался и работать эльфке надо было быстрее. Она нашла щеколду и открыла окно, призраком просачиваясь в комнату. Все произошло быстро. Ветерок обдал незадачливого постояльца, принеся с собой яркий топот доспехов и различные неприятные запахи, тихо скрипнуло окно второй раз. К горлу человека (или нет) на кровати был приставлен ланцет и тихонечко, сквозь зубы, сказано:
— Тихо. Закричать не успеешь – умрешь.
В темной комнате она была тенью. Не видно было синяков и опухлости на красивом лице, неполной одежи и виде нижнего платья, уже заляпанного грязью. Зато острие ланцета и твердая рука ощущалась, равно как и уверенность в голосе, помогающая понять всю серьезность неожиданной гостьи, не обманываясь ничем.